Полиции 12 января обыкновенно давался приказ: «в ночь по Татьяне хмельных студентов и прочую чистую публику не задерживать; а уж если необходимо задержать, то брать не иначе как предварительно поздравив с праздником». Впрочем, серьезных скандалов и буйства на Татьяну почти не бывало, а из легких безобразий в традицию вошло только обязательное предутреннее «восхождение» на Триумфальные ворота, куда забирались, чтобы выпить «расстанную» в компании с водруженным на их вершине медным возничим. Обдирая ладони о железные перекладины обледеневшей лестницы и не на шутку рискуя жизнью, подгулявшие студенты непременно выполняли ритуал, а потом оставляли у ног безмолвного возницы пустые бутылки.
По Москве говорили: «Во всей Москве только два кучера непьющих: один на Большом театре, другой на Трухмальных воротах. Да и то Трухмального, как ни крепко держится старик, а на Татьяну студенты непременно накачают»[391].
Финишировал Татьянин день на рассвете, когда на всем пространстве Петербургского шоссе и Тверской можно было в одиночку и группами видеть бредущие и шатающиеся фигуры студентов. Они брели на Козиху и на Грачевку, чтобы, проспавшись к вечеру, опять погрузиться в прозаичные студенческие будни.
Глава четырнадцатая. ГУЛЯНЬЯ И ПРОГУЛКИ. УВЕСЕЛИТЕЛЬНЫЕ САДЫ
«Колокол». — Балаганы. — «Несгораемый человек» Рожер. — Раёк — «Круг». — Великопостное и Вербное гулянья. — Под Новинским. — Сокольники. — Первое мая. — Самоварницы. — Плачевные последствия гулянья. — Воксал. — Воздухоплаватель Гарнерен. — Кладбищенские гулянья. — Семик. — Дворцовый сад. — Всехсвятское. — Парк. — Цыгане. — «Испиранец». — Сад Асташевского. — «Венеция». — «Эльдорадо». — Корсаков сад. — М. В. Лентовский. — «Фантастический театр». — Зоосад. — Бульвары. — Пресненские пруды. — Кремлевский (Александровский) сад. — Политехническая выставка. — Нескучное. — Заведение искусственных минеральных вод
Постоянной принадлежностью жизни старой Москвы были всевозможные гулянья — праздничные, сезонные, ежедневные, воскресные, вечерние, общегородские и местные, — всякие. Большинство из них приурочивалось к какому-либо празднику: Святкам, Масленице, Вербному воскресенью, общегородским и приходским престольным дням. Местами их проведения были площади и парки, как в самом городе, так и в ближайших пригородах. Делились гулянья на простонародные, «чистые» и смешанные.
Отправляясь на простонародное гулянье, заходили по дороге к знакомым попить чайку и водочки, потом качались на качелях, пели песни, глазели по сторонам. Подвыпившая публика толкалась, грызла орешки и семечки; разогретые «брыкаловкой» компании мастеровых куражились и задирали народ. Холостые обоего пола сводили «приятные знакомства». Домой возвращались поздно и навеселе…
Обязательной составляющей простонародного праздника было возведение на отведенной под него площади палаток-шатров с угощениями и напитками — так называемых «колоколов». Под их сенью могли устраиваться небольшие харчевни или размещались огромные деревянные чаны («деревянные штофы») с вином, медом, пивом, сбитнем и квасом (хорошего сорта — «сыровцом» и более жидким — «полосканцем»). От этих шатров пошло московское выражение «пойдем под колокол», то есть «пойдем выпьем».
Балаганы с различными зрелищами, подобно «колоколам», были одной из основных приманок народного гулянья. В них «почтеннейшей публике» предлагались всевозможные зрелища на разный вкус и кошелек. Здесь демонстрировали восковые фигуры и экзотических животных, «петрушку», выставки цветов и художественные диорамы и панорамы (наподобие Бородинской панорамы Ф. Рубо), но наиболее распространены были балаганные театры, объединявшие в своей программе всевозможные концертные и цирковые номера. Тут можно было и услышать народные песни, и подивиться мастерству шпагоглотателя, и насладиться концертом кошек, играющих польку-мазурку. Демонстрировали тут и разные подлинные и фальшивые чудеса и редкости — какого-нибудь «теленка о двух головах», «мумию царя-фараона», «негра-геркулеса, обладающего нечеловеческой силой зубов» или «недавно пойманную в Атлантическом океане рыбаками сирену». «Тут вы видите и непромокаемых, и несгораемых; там один принимает яды, а в другого стреляют из десяти ружей и он невредим; в одном балагане штукарь показывает дьявольское наваждение на веревке, а в другом дают театральное представление собаки и зайцы», — писал П. Вистенгоф[392]. Одно время на московских гуляньях популярностью пользовался балаган с надписью: «Здесь показывается женщина-невидимка».