Здесь расслабляются тела, звучит смех, соединяются губы. Здесь живет шикарная женщина, женщина, вхожая в лучшие дома, женщина, выходящая не на панель, но в свет, женщина на содержании, дама сердца, императрица постели, идол храма любви. Она — на самой вершине иерархии содержанок, подробности ее жизни так интересуют моралистов, ведь она оказывает самое тлетворное влияние на общество, она завоевывает сердца банкиров и деловых людей, она возмущает буржуазию откровенностью своих нарядов и чувственностью поз.
Таких женщин зовут порочными, и в этой порочности заключена их сила: они познали науку любви и искусство тратить деньги миллионами. Они пользуются своим телом, своей красотой, своей молодостью, своими навыками как капиталом. Самое опасное их оружие — презрение, которым они оделяют своих любовников-клиентов, скрытое, но глубокое. Ведь для того, чтобы обладать ими, недостаточно просто заплатить. Впрочем, в первую очередь действительно нужно заплатить — купить женщине особняк, оплатить ее туалеты, ее выезды, ее приемы. Она растратит все деньги любовника, пожрет его, как Сцилла, разорит, затем бросит, затем найдет себе нового, и все начнется сначала.
В этой многочисленной армии куртизанок подвизаются очень разные женщины; впервые эта армия вышла «на поля сражений» после Июльской революции в конце тридцатых годов XIX века. В последующие годы мощь ее батальонов только увеличивалась, и звездный час ее настал во времена Второй империи. Он продолжался примерно с 1850 по 1860 год. Карьера каждой отдельной куртизанки всегда была блестящей, но кончали они чаще всего плохо. Этих женщин следует относить к категории «непокорных», то есть незарегистрированных в полиции — в большинстве своем они никогда не подавали префектам заявлений о своем роде занятий, а сами префекты смотрели на их деятельность сквозь пальцы. Они жили и работали в своих квартирах или особняках; впрочем, они не стеснялись, в случае необходимости, выходить в поисках клиента на панель.
Легкость, с которой они могли изменить свой социальный статус и положение в свете, не переставала удивлять окружающих. «Куртизанка — это все сразу: и скучающая от жизни кастелянша, и полубуржуазная дама, и презренная комедиантка, и бойкая деревенская девушка… Она вечная неразрешимая загадка, она волнует мужчину, она занимает его», — пишет Пьер де Лано. Вопрос, однако, касается на самом деле именно статуса: как отличить достойную женщину от продажной? Обе заимствуют друг у друга те черты, которые им нравятся, в результате чего получается пестрая смесь, в которой не разобраться. Великие кокотки, чье время пришло в пятидесятые годы XIX века, умели взять у буржуазии все, что необходимо, и превзойти ее; подлинные же женщины света не могли устоять перед очарованием этих первых, которых они встречали в Булонском лесу и на скачках, и перенимали у них моду. Тем самым люди оказывались в крайне затруднительном положении — как им понять, с кем они имеют дело, не с продажной ли девкой?
Вот запись из дневника братьев Гонкуров: «Кабург, 25 августа 1853 года. На морском купании девку не отличить от приличной женщины, они все на одно лицо. Те же туалеты, та же манера держаться, те же дети, с которыми они прогуливаются и которых, как кажется, любят». Свидетельства братьев Гонкуров очень важны для истории, так как они были знамениты своей страстью к содержанкам и порочным женщинам, но в то же время осознавали, какого труда стоит отличить их от обычных женщин. А Александра Дюма-сына, прославившегося своей незабываемой «Дамой с камелиями», следует почитать особенным знатоком жизни и нравов этих дам. В комедии под названием «Полусвет», премьера которой прошла с аншлагом в Париже 20 марта 1855 года в театре «Жимназ», он искусно сравнил куртизанку с персиком! «Одни больше размером, чем другие, одни более плотные, чем другие. Из двух персиков одинакового размера дороже тот, который плотнее. Продавец выбирает наугад персик, и нежно берет его двумя пальцами, осматривает его, и показывает вам — вот, на плоде есть малюсенькое черное пятно, поэтому этот персик дешевле других. Так и здесь, мой друг — мы находимся в обществе персиков за 15 су. У всех присутствующих здесь женщин есть в их прошлом черное пятно, замаравшее их имя; вот они и жмутся друг к другу в надежде, что в этом случае их черные пятна останутся незамеченными; и хотя бы у них было то же происхождение, та же походка, те же предрассудки, что и у дам света, они все равно оказываются отделены от них и составляют вместе то, что мы зовем полусветом, который не является ни аристократией, ни буржуазией и который блуждающим островом плавает по парижскому океану и вбирает в себя всех, кто бежит с этих двух континентов, а заодно подбирает и случайных жертв иных кораблекрушений…
На этом острове куртизанок живут и деклассированные элементы, и лица без класса, и парвеню. Лица без класса, появляющиеся в начале семидесятых годов XIX века — это вдовы или брошенные мужьями жены. Они не любят слишком шикарные туалеты, они не мечтают о миллионных состояниях, они не представляют собой очаги страсти и обычно не привлекают к себе излишнего внимания общественности. Среди них следует числить и экзотических женщин, любимиц некоторых господ, посетителей известных салонов в иностранных колониях и известных семейных пансионов, расположенных в окрестностях Елисейских Полей. Деклассированные элементы — это женщины разведенные или расставшиеся со своими мужьями в результате громких скандалов[3], это гувернантки, которые сумели привлечь к себе внимание господ, выгуливая в парках детей, это симпатичные девушки из провинции, которые отчаялись найти себе мужа на родине и отправились в Париж без гроша за душой. Парвеню же были частью армии куртизанок всегда. С самого начала Июльской монархии они пытали в Париже свою удачу. Они вели свое происхождение с театральных подмостков, из кабаре, из танцевальных залов, из мастерских художников. Все они беспечны, милы, обожают ночь, танцы, новые знакомства. Женщина, завоевавшая себе положение в свете или полусвете, „королева порока“, живет день за днем, она привлекает к себе внимание своей необычностью и не знает, что с ней будет завтра. Она живет за счет роскоши Второй империи. Ее родная сестра, содержанка, из кожи вон лезет во всем походить на женщину элегантную, но совершенно безупречную. Когда она постареет, ее станут звать „расстегнувшейся“; если она слишком часто падает жертвой чар влюбленных мерзавцев, которые, прежде чем ее бросить, обирают ее до нитки, ее зовут „водяной девой“; наконец, если раньше она была дамой света, а ныне превратилась в профессиональную „жрицу любви“, ее зовут „полушлюхой“. Если ее вскладчину содержат несколько человек из высшего света, ее называют „осьминожкой“ или „кооперативной женщиной“.
Иногда (по правде сказать, довольно редко) роли меняются и дамы из буржуазии начинают играть в „великих кокоток“. Такая дама встречается со своими клиентами в отдельных кабинетах в ресторанах. По словам Флеви Дюрвиля (специалиста, как и Паран-Дюшатле, по различному сору, который французы не желали выносить из избы, особенно по некоторым парижским непристойностям, в частности проституткам), такие буржуазные дамы были раскрепощены настолько, что заставляли своих мужей ждать за столиком, пока они „отработают“ за занавеской. В 1874 году он писал: „Пока глава семьи ковыряет в зубах в главном зале, его мадам развлекается со своим Адонисом в отдельном кабинете того же ресторана“. Горон, бывший начальник полиции и службы государственной безопасности, рассказывает, что в 1899 году произошла любопытная история с одной дамой высшего света, женой известного политика: встретив одного симпатичного юношу в магазине, она отправилась с ним в некие меблированные комнаты, где их и задержала полиция, проводившая облаву. Она провела ночь в полицейском участке и подверглась допросу, на котором рассказала Горону, что она в тот момент „была не в себе“, так как незадолго до того узнала о порочной связи своего мужа с экономкой, который, во-первых, отказался уволить экономку, а во-вторых, дал своей супруге пощечину на глазах этой же экономки, к несказанной радости последней.
3
Разумеется, они появляются лишь после принятия во Франции закона о разводах (27 июля 1884 года).