По окончании завивки Гришка отворотил бесконечные рукава сюртука своего, подшитые посконной холстиной, растер на грязных ладонях пятирублевую помаду «Violette» и принялся отделывать голову барина.
— Гришка! Помадь пожирнее да виски фиксатуаром натри, — говорил барин».
«Уборка волос», как говорили раньше, завершена. «Весь в завитках, смотрясь в зеркало и прищуриваясь, барин начал прохаживаться в своем кабинете между стульев и пощелкивать языком».
Мода на прически в первые три десятилетия предлагала их широкий выбор, носили «а la jeune France» («во вкусе молодой Франции»), «а la Russe» («по-русски»), «а la moyen age» («по-средневековому»), «а lа Titus» («как у Тита»)[25]. Здесь были и кудельки, и гладко подстриженные волосы, но объединяло их довольно короткая длина.
Так получилось, что мы в основном говорили о молодых героях, что же касается зрелых мужей, то картину дополнят строки из стихотворения Н. А. Некрасова «Папаша»:
Кстати об усах, усы требовали от своего владельца, пожалуй, столько внимания и забот, как ничто более в мужском туалете. Николай Васильевич Гоголь в «Невском проспекте» посвятил замечательнейшие строки сему предмету мужской гордости: «Все, что вы ни встретите на Невском проспекте, все исполнено приличия: мужчины в длинных сюртуках с заложенными в карманы руками… здесь встретите бакенбарды… усы чудные, никаким пером, никакою кистью неизобразимые; усы, которым посвящена лучшая половина жизни, — предмет долгих бдений во время дня и ночи, усы, на которые излились восхитительнейшие духи и ароматы и которых умастили все драгоценнейшие и редчайшие сорта помад, усы, которые заворачиваются на ночь тонкою веленевою[26] бумагою, усы, к которым дышит самая трогательная привязанность их поссесоров[27] и которым завидуют проходящие».
Заботы об усах занимали в мужском туалете такое значительное место, что многие писатели того времени рассказывали о разнообразных косметических приемах, с помощью которых форма усов, их цвет и густота доводились до безупречного состояния.
Герой рассказа В. М. Гаршина «Денщик и офицер» Стебельков при помощи складного зеркальца в желтой деревянной оправе и «Венгерской» помады доводил свои усы до возможного совершенства. Тургеневский франт лейтенант Ергунов «усы красил персидскою фаброй, которая, впрочем, отливала больше багрянцем и даже зеленью, чем чернотой».
Наш герой-франт выкрасил свои усы, завил и обмазал их помадой, велел парикмахеру уложить волосы в модную прическу. Бакенбарды тщательно расчесал и ногти отполировал специальной пилочкой. В конце концов, по словам Козьмы Пруткова[28], «ногти и волосы даны человеку для того, чтобы доставить ему постоянное, но легкое занятие». Теперь оставалось завершить свой туалет последним штрихом — духами.
Глава 5
Ненавистные «пачули»
В XIX веке парфюмерное производство в Европе определилось как искусство, у него появились свои законодатели и мастера высокого класса: Герлен создал знаменитую «Воду императрицы», Молинар «Папоротник» («Fougere»). В мир парфюмерии, где до этого времени главенствовали только французские мастера, пришли парфюмеры других стран, все увереннее заявляли о себе фирмы Англии, Германии и Италии.
Еще в XVIII веке была основана английская фирма «Fioris», знаменитая духами «Santal wood» и «Ormond» с запахом папоротника, «Red-Rose», «Lili of the Valley» с ароматом ландыша, «Stephanotis» (переводится как «букет новобрачной») или «Malmaison» с запахом гвоздики и мужские духи «Elit».
Другой фирме «Geo F. Trumper», основанной в 1875 году, любители духов благодарны за «Wellington», «Skye» и «Eau de Portugal» («Португальскую воду»).
В Германии в конце XVIII века появилась фирма «Muelhens», известность которой принес «Originale de Cologne 4711».
Огромный российский рынок быстро знакомился с произведениями этих парфюмерных домов. Ароматы вместе со своими владельцами — путешественниками, дипломатами, чиновниками и купцами — неоднократно пересекали границы многих государств.
В первой половине XIX века интерес вызывали парфюмерные произведения, созданные на основе цветочных запахов с примесью амбры и мускуса. Не менее популярным было и розовое масло. Марта Вильмот рассказывала домашним, как некий господин, прибывший в Россию из Константинополя в 1803 году, подарил Дашковой три флакона розового масла, один из которых княгиня оставила себе, другой отдала племяннице, а третий — Марте. Девушке понравился запах: «Не правда ли, письмо это хорошо пахнет? Я его надушила».
28
Козьма Прутков — коллективный псевдоним Алексея Константиновича Толстого и Алексея и Владимира Михайловичей Жемчужниковых.