Глава 1. Сценарии. Политика знания
Что входит в процесс идентификации боли, а что остается за его пределами? Как возникало, развивалось и распространялось знание о боли? Новое знание не бывает нейтральным — оно неизменно служит чьим-то интересам. Всегда можно найти скрытый мотив. Умышленно или нет, но что-то всегда оказывается за бортом. Знание — это политика, и боль отличный тому пример. В этой главе я рассматриваю знание с точки зрения авторитетных медицинских источников и исследую формирование системы эмпирических координат от Античности до Нового времени. Речь о всесторонней политизации знания о боли. Прежде всего, была сформирована единая цепочка исторических сценариев боли, которые зарождаются в Античности, развиваются в раннесредневековой Персии, затем распространяются в средневековой Испании и далее в Европе. Помимо греческой и арабской школ я рассматриваю традиционный китайский канон. Во всех случаях я держу в голове тот факт, что самые важные сценарии, то есть медицинские каноны знаний о боли, позднее были вытеснены культурным авторитетом медицины Нового времени. Логика древней и средневековой медицины была отвергнута ввиду потребности вписать знание из авторитетных медицинских источниках прошлого в современную медицину — или, наоборот, отделить старое от нового. Я стараюсь последовательно показать, как формализация знания о боли связана с формализацией сценариев переживания боли в жизни. Не столь важно, кто был прав, а кто заблуждался, более того — было бы ошибкой ставить вопрос таким образом, потому что переживание боли всегда разворачивается в рамках существующей эпистемологии.
От боли греческой к боли арабской
Кровопускание как способ лечения боли имеет на удивление долгую историю, с незапамятных времен и до XIX века оно оставалось одним из столпов медицинской практики, а в отдельных случаях применяется и в наши дни. В своей классической форме, предложенной Гиппократом и Галеном, оно считалось основной стратегией лечения, которая соответствовала гуморальным и климатическим представлениям о человеческой анатомии, функционировании организма и болезнях. Темперамент человека (слово темперамент буквально отсылает к определенной смеси гуморов, или жидкостей) зависел от соотношения гуморальных субстанций: меланхолии, или черной желчи (холодное и сухое), желтой желчи, или холеры (теплое и сухое), крови (теплое и влажное) и флегмы (холодное и влажное). Преобладание одной гуморальной субстанции над другими соответствовало одному из четырех типов темперамента — меланхолического, холерического, сангвинического или флегматического. Патологический дисбаланс гуморов считался следствием определенных климатических условий, питания или занятий, которые не сообразуются с темпераментом человека. Возможно, представление о четырех гуморах опиралось на то, что происходит с кровью, когда ее жидкая часть отделяется от клеток, — сейчас этого эффекта достигают, помещая емкость с кровью в центрифугу. Например, «меланхолия» выглядит как темная субстанция на дне пробирки — на самом деле это свернувшаяся кровь. Если все четыре гумора в теле были сбалансированы, то есть жидкости содержались в верных пропорциях по отношению друг к другу, человек был здоров и психически уравновешен. Если же соотношение жидкостей оказывалось нарушено, он болел. В случае переизбытка гуморов в организме (плеторы, то есть полнокровия) баланс можно было восстановить кровопусканием. Одним из признаков этого переизбытка считалась боль. Если проводящие гуморы сосуды вследствие переполненности расширялись и вызывали «чувство напряжения, ломоту или боль», пациенту делали кровопускание — оно приносило облегчение и применялось в числе других способов лечения с учетом возраста, состояния организма и даже времени года[13].
13