— Дима, у вас продовольствие есть?
Тот указал рукой в сторону пылающего дома:
— Там столовая и склад.
— Понятно, — разочарованно вздохнула девушка. — Дима, тебе надо отсюда уходить, причем как можно быстрее.
— А ты?
— Мне нельзя, я на работе, должна преследовать одного неприятного гада, он еще хуже тех, что здесь похозяйничали.
— Я с тобой!
— Нет! Ты будешь мне только помехой. Здесь есть поблизости населенный пункт или действующая дорога, откуда можно добраться до города?
— Довольно недалеко Беловодовка, туда дня за два можно добраться, если очень постараться. Но там транспорта нет, дорога только по зимнику, когда лесорубы начинают работать. А на западе есть два старательских участка, связанных с трассой на Нимгер, но, чтобы туда попасть, придется через реку переправляться.
— Иди лучше на запад, так будет гораздо надежнее.
— Больно далеко!
— Ты видел, что случилось с твоими товарищами?
— Понял. Пойду на запад. Алина, да что же здесь происходит?
— Беда, Дима, очень большая беда. Я сама ничего не понимаю, знаю только один маленький фрагмент, с которого все началось. Мне теперь тем более надо спешить.
— Но ты же сама говоришь — здесь очень опасно! Пойдем со мной, что толку с тебя одной? Радист передаст сообщение, без тебя спокойно разберутся.
— Не волнуйся за меня, — преувеличенно бодро усмехнулась Лина. — Это моя работа. Я просто обязана продолжать свой путь. Если все будет нормально, то до завтрашнего вечера меня заберет вертолет. У тебя есть патроны с ракетами?
— Да, штуки три.
— Иди отсюда точно на запад, мы постараемся тебя найти. Увидишь вертолет — сразу сигналь. Все, прощай, мне пора бежать.
Развернувшись, Лина направилась в сторону холмистой гряды, возвращаясь на след врага. Но не прошла и сотни метров, как сзади послышались крики. Оглянувшись, она увидела бегущего охранника. Встав перед ней, он протянул половину прямоугольной буханки хлеба:
— Вот, в избе захватил! Он черствый, но съедобный, мы сами раз в неделю печем. Возьми, ты же голодная!
— Тебе тоже еда не помешает.
— Ничего! Я сейчас по всем балкам пройдусь, чего-нибудь еще найду. А нет, так не пропаду: ружье есть, на рябчиках да куропатках продержусь.
— Спасибо!
— Да не за что. Ты это, поосторожнее там, — смутившимся тоном произнес парень.
— Не переживай, лучше за себя думай. Если вертолет не подберет, то путь предстоит неблизкий. Ладно, прощай!
— Прощай!
Проводив взглядом странную, удивительную девушку, Дмитрий удивленно покачал головой. Он все еще не мог окончательно поверить в происходящее. Гибель всех товарищей, их жуткое перевоплощение, неизвестная юная красавица, которых не бывало в здешних дебрях от сотворения мира. Все это походило на кинофильм, он даже не знал, что будет рассказывать по возвращении в город. Да и будет ли это возвращение? Алина предупредила, что опасность все еще сохраняется — по округе бегают страшные существа, превращающие живых людей в кровожадных зомби. Нет, надо уходить как можно быстрее, в Нимгере будет видно, что говорить, а о чем умолчать.
— Это надо начинать делать немедленно!
— Но, Василий Иванович, невозможно! Нам потребуются сотни кубов раствора — десятки тонн мелкодисперсного серебра и его соединений! Мы просто не сможем быстро перебросить такое количество на Дальний Восток!
— Уже к вечеру самолеты должны начать распылять эмульсию на самых угрожающих направлениях. Все понятно?
— У нас на месте в наличии всего один специализированный ВАП[7]! Это просто невозможно!
— Если вы так решительно настроены ничего не делать, настоятельно рекомендую немедленно записаться в очередь к ближайшему проктологу.
— Но, Василий Иванович!..
— Есть альтернатива больнице — к вечеру на самых угрожающих направлениях должны появиться первые заградительные полосы. Понятно?
— Да!
— Вот и хорошо! И всегда помните о проктологе, вы же знаете: я зря подобные слова на ветер не бросаю.
Панарин Игорь Владимирович сидел за своим огромным письменным столом. Ему больше не хотелось есть, вообще в последнее время его аппетит здорово уменьшился. На него, не нарушившего ни одного приказа или инструкции, обрушилась целая лавина различных неприятностей. Все рухнуло практически в одно мгновение. Он еще продолжал занимать свое кресло, но прекрасно понимал: это затянувшаяся агония. Везде теперь распоряжались совершенно неизвестные люди, понаехавшие в один день, руководитель филиала чувствовал себя министром без портфеля.