Я не знаю, что там ему говорили и как он оправдывался; он не говорил, и я поэтому не спрашивал. Но другим он жаловался на меня, что я газету подвел и стал ее спасать. В Объединении поднялся вопрос - отречься от газеты. Но такое отречение было бы претенциозно, т. к. никто нигде никогда не говорил печатно, что газета орган Объединения. Мне жалко Ступницкого, который взялся нести тяжесть ему не по силам; и в большем винить его не могу. Но, конечно, превратив газету в подражание «Патриоту», он лишил Объединение «голоса». Если о нем и не будут судить по «газете», то физиономии его все-таки нет; оно теперь без голоса. И оттуда взаимное неудовольствие и потеря Объединением связи с советами. Тут Вы оказались пророком: гора родила мышь. Но ведь горы-то и не было; она Вам только издали показалась горой; мы смотрели скромнее.
Теперь хочу Вам сказать два слова о другом. Если мысль о том, что Россия круто повернула на новый путь, есть иллюзия, то все же в России, как всюду, идет полным ходом процесс сочетания старого с новым, интересов всего государства с интересами отдельного человека на иных, но разумных началах. Если бы я имел время и был редактором, вместо Ступницкого, я бы именно это анализировал и описывал, и хвалил бы советов [так!] за это так, что от моих похвал бы не поздоровилось. В России воскресает личность и заставляет государство себе уступать. И это во всех областях.
Возьмите интимную область личной жизни - любовь, семью и т. д. После недолгих лет нравов конского завода, или уничтожения личной жизни для государственной пользы, воскресает старая семья, с ее грехами и со здоровой основой. То же в области религии: безбожие провалилось, личность победила. В хозяйственной жизни, как живут мужики в колхозах - не знаю. Но зато вижу, что внизу, не только в местных советах, но во всех предприятиях (промышленных) идет здоровое сочетание «ответственного» распорядителя с «общественностью», которая может и критиковать, и порицать, и требовать ответа. Все это начинается снизу, и если еще не дошло доверху, то дойдет. И по мере того, как эти нравы будут укрепляться внизу, будет меняться и верх. В борьбе всякого верха с низом, верх может победить только тогда, когда он поставит низы в соответственные условия, будет держать их в темноте, в полном подчинении начальству, словом в атмосфере верха [так!]. Я думаю, что это они понимают. И недаром, как говорят, их старания направлены сейчас на массы, что свобода внизу при самодержавии наверху достижима. Отсюда новый своеобразный культ Иоанна Грозного[295]. Но это, конечно, паллиатив ненадолго. Изменить политику внизу она уже не может. И поэтому советская власть подпиливает сук, на котором сидит. Но это совершится не переворотом, не революцией, а постепенным изменением существующего. Теперешний процесс в России напоминает Самодержавие после 60 гг. Оно тоже не хотело сдаваться, держалось за свои прерогативы, за полноту своей власти, но тем, что освободило крестьян, дало земство и суд, себя постепенно подтачивало, и привело к 1905 г. То же будет с советской властью; но новый порядок выйдет из них, с ними, а не из «Учредиловки». То был предмет давнишней моей ненависти, ибо в ней нет ничего, кроме фраз, фикции и обмана, не в обиду будь сказано Вишняку. Когда сейчас французское правительство без всякой надобности уступило в этом вопросе, мне все же обидно; для меня Ф[ранция] провалилась. Учредительное Собрание мыслимо только, как орудие сильной власти, а не источник ее. Считать «плебисцит» выражением воли народа теперь, после опыта XX в. непростительная наивность[296].
295
В годы Великой Отечественной войны вышел ряд апологетических произведений о грозном царе, инспирированных прямо или опосредованно И.В. Сталиным, как научных, так и художественных. Была дважды переиздана, с дополнениями в духе времени монография Р.Ю. Виппера «Иван Грозный» (Ташкент, 1942; М.; Л., 1944), вышла монография И.И. Смирнова «Иван Грозный» (Л., 1944), в которой оправдывался опричный террор, 1-я книга исторического романа В.И. Костылева «Иван Грозный» (1943), 1-я серия фильма С.М. Эйзенштейна «Иван Грозный» (вышла на экраны в январе 1945) и др.
296
Речь идет о полемике по вопросу о будущем государственном устройстве Франции. Общественное мнение и вслед за ним Временное правительство Франции склонялись в сторону созыва Учредительного собрания и проведения всенародного референдума. Вскоре Временным правительством (август 1945) были утверждены положения, согласно которым одновременно с проведением выборов в Учредительное собрание, призванным составить новую конституцию, должен был состояться референдум. Избирателям предлагалось ответить на два вопроса: 1) хотят ли они, чтобы была принята новая конституция или остались в силе конституционные законы 1875 г.; 2) будет ли проект конституции, принятый Учредительным собранием, окончательным или он должен быть утвержден следующим референдумом.