Я думаю, что у Вас редкий дар к тому историческому роману, который может быть материалом для понимания эпохи и ее атмосферы. Это своеобразная историческая работа, и я ее так и расцениваю. Словом, это то, что делали Толстой, Пушкин, Загоскин[354] и др. Думаю, что Ваш «Ключ» и его типы - не живые лица, живые «люди», в которых мы узнаем своих знакомых, - помогут многое понимать лучше ученых исследований. А так как кроме этой общей атмосферы интересна и фабула, то это и сделает Вас одним из любимых писателей.
Но тут есть опасность, и я мельком на нее указал.
Во-первых, романисту приходится вводить в рассказ исторических лиц, у которых уже есть какой-то канонический образ. Этот канонический образ может действительности не соответствовать, отражать понимание современников. Задача историка - его поправить и показать, в чем была ошибка. Но когда это делает романист, по своему произволу, не доказом, а показом, он может вводить в заблуждение; так Толстой исказил и Наполеона[355], и особенно Кутузова[356]. Во мне есть протест «историка» против этой свободы, и я нахожу, что романисту лучше этих людей не трогать; я не хочу сказать, что Вы их исказили; не знаю. Но Вы затронули столь многих - Александра II, Бисмарка, Маркса, Бакунина, Энгельса[357] и т. д., что я инстинктивно боюсь произвола романиста. Конечно, в общем и главном эти лица соответствуют каноническим образам; но важны и детали. Вы можете соблазнить единого от малых сих. В частности, имею в виду Александра II.
Аналогично с этим опасение - в изображении целой среды; имею в виду народовольцев. Здесь трудно знать правду; революция создала легенду о своих. В ней мало исторически верного, как во всякой легенде. Подпольная Россия Степняка - один из образчиков этого. Есть ли у Вас достаточный материал, чтобы изобразить их живыми, как они были. Вы идете по жердочке над пропастью, от Вашего произвола зависит увековечить образы исторических личностей. Я Вас не осуждаю и не знаю, в какой мере Вы близки к правде. И опять-таки именно потому, что Вы не критикуете, не мотивируете, как историческая наука сделала с Годуновым, с Лжедмитрием[359], Вы можете по своим личным симпатиям и антипатиям не послужить истории, а ее обмануть.
Это чисто методологическое замечание; практически оно сводится к тому, чтобы исторических лиц изображать поменьше и более поверхностно, издалека, какими они казались современникам, a не потомкам. Как у Толстого живые лица не Наполеон, не Кутузов, не Ермолов[360], которые и без него известны, а коллективные - Ростов, Денисов, Болконский, Каратаев. И ценность «Войны и Мира» в них. Конечно, для большой публики занятно увидеть у Вас и Суворова[361], и Желябова[362], но это нездоровое желание.
Простите эти замечания. Менее всего я хотел бы охолостить Ваши романы; но боюсь, что Вы злоупотребите успехом, введя нас в интимный быт исторических лиц.
Пока письмо к Вам переписывалось, я получил письмо от Гордона. Пишет, во-первых, что он многим показывал I-ую Думу, все ее одобряют, и это вызвало в нем желание издать вторую Думу. Здесь сейчас не зовут людей вместе, не уверившись, что они не в ссоре. Как Вы с Гордоном. А то возьмите у него I-ую Думу или узнайте, где можно ее достать. Я ему об этом пишу. Его адрес 65, East 96 Street, NY.
Я не думаю, чтобы он мог издать во Франции 2-ую Думу. Если да, то это все бы устроило. Но если нет, то я колеблюсь, какие главы можно печатать у Вас. С точки зрения автора, я думаю, что печатать по кускам - лишить их интереса. Но не знаю, как с точки зрения редактора и журнала. Я пошлю Вам почтой несколько глав 2-ой половины. Как лучше адресовать, Вам или Карповичу. Время еще есть, и мы успеем снестись. Но главу самую интересную, 15-ую, без предыдущих не хочется печатать, т. к. она вся как будто сведется к личной беседе со Столыпиным, что неправильно рисует основные мои выводы. Сообщите Ваше мнение.
Но вот что - «утро вечера мудренее». «Исповедь» в таком виде, как она есть, я не хочу печатать. Перечел ее вчера и пришел к этому выводу. Я не противоречу себе, то называя ее «исповедью», то утверждая, что в ней нет «личного». Дело в том, что содержание ее не личное, но «истоки» только личные, т. е. наблюдения одной Франции, только ее признаков, реформ и желаний. Выводы м. б. интересны, но неправильно их обобщать. В этой главе надо кое-что редакционно изменить, что, во-первых, ее сократит, а во-вторых, сгладить претенциозность. Раньше, чем ее посылать, я это сделаю. В этом же виде нельзя ее пускать в публику.
354
Загоскин Михаил Николаевич (1789-1852), русский писатель, исторический романист и драматург. Участник Отечественной войны 1812 г.
355
Наполеон I Бонапарт (Napoléon Bonaparte) (1769-1821), французский полководец и государственный деятель. Император Франции (1804-1814 и в марте-июне 1815).
356
Кутузов (Голенищев-Кутузов) Михаил Илларионович (1745-1813), русский полководец, генерал-фельдмаршал (1812). Главнокомандующий русскими войсками в период войны с Наполеоном в 1812-1813 гг.
357
Энгельс (Engels) Фридрих (1820-1895), философ, публицист, друг и соавтор К. Маркса, основоположник, наряду с ним, «научного социализма» (марксизма).
359
Годунов Борис Федорович (1552 - 1605), русский царь в 1598-1605 гг. Был избран на царство Земским собором. Молва приписывала ему организацию убийства малолетнего царевича Дмитрия, младшего сына Ивана Грозного и потенциального претендента на царский престол. Лжедмитрий - очевидно, имеется в виду Лжедмитрий I (Дмитрий Самозванец), авантюрист, выдававший себя за чудесно спасшегося царевича Дмитрия. Был венчан на царство в июле 1605 г., однако уже в мае 1606 г. был свергнут с престола и убит в результате боярского заговора.
361
Имеется в виду упоминающийся в «Истоках» Александр Аркадьевич Суворов (1804-1882), внук знаменитого полководца Александра Васильевича Суворова (1930-1800), российский военный и государственный деятель, генерал от инфантерии, генерал-губернатор Санкт-Петербурга в 1861— 1866 гг. Именно он 1 марта 1881 г. объявил собравшемуся у Зимнего дворца народу о смерти императора Александра II.
362
Желябов Андрей Иванович (1851-1881), революционер-народник, один из лидеров «Народной воли» и организаторов цареубийства 1 марта 1881 г.