— Благодарю васъ. Да, да, безмѣрно — за дверями послышался женскій кашель — прошу садиться.
Генералъ смотритъ на меня, я на него. Китель, рубаха растегнуты, видна богатырская грудь.
— Курите? Отчего вы перестали писать въ газетѣ?
— Въ настоящее время Артуръ живетъ интересомъ часа. Всѣ въ обстановкѣ боевой, болѣе или менѣе опасной. Интересуются исключительно дѣйствіями противника и нашими. Требуютъ сухихъ отчетовъ, пренебрегая въ полной мѣрѣ беллетристикой, т. к. являются сами непосредственными свидѣтелями бомбардировокъ и штурмовъ, смерти и страданій.
— А кто пишетъ "Извѣстія" въ "Новомъ Краѣ"?
— Не знаю. (Я имѣлъ право такъ отвѣтить, т. к. подъ извѣстіями не подписывался, хотя отлично зналъ, что Стесселю давно извѣстно, кто пишетъ эти "Извѣстія").
— Что же вы теперь дѣлаете?
— Собираю матеріалъ, который впослѣдствіи предполагаю издать отдѣльной книгой.
Генералъ становился сумраченъ, тонъ мѣнялся.
— И будете тамъ писать только правду?
— Только правду!
— Э! батенька, всѣ корреспонденты врутъ. Кто больше заплатитъ — тамъ и правда. — Генералъ смотрѣлъ на меня вызывающе.
— Я, ваше превосходительство, поставленъ теперь и до окончанія кампаніи въ рамки военной цензуры, но впослѣдствіи, памятуя Высочайшія слова, обращенныя къ представителямъ столичной прессы, я считаю своимъ нравственнымъ долгомъ въ будущемъ писать правду, одну только правду, которая убережетъ Россію и Государя отъ участи — пережить когда-нибудь второй Портъ-Артуръ.
Затѣмъ считаю умѣстнымъ вашему превосходительству напомнить и совѣтую впредь не забывать, что я ношу никѣмъ еще не запятнанную фамилію стариннаго дворянскаго рода.
Честь имѣю кланяться.-
Отъ Стесселя отправился прямо къ Смирнову, передалъ ему содержаніе моей бесѣды.
— Погорячились, погорячились. Я вамъ говорилъ….. на веранду входилъ генералъ Кондратенко — а, Романъ Исидоровичъ, ну, что добраго скажете?
— Ваше превосходительство, неугодно ли будетъ посмотрѣть пробную стрѣльбу минами?
Черезъ нѣсколько минутъ ординарецъ доложилъ о приходѣ полковника Крестинскаго.
Всѣ тронулись на холмъ за домомъ Стесселя, гдѣ уже былъ установленъ заряженный минный аппаратъ [12].
Пришелъ и генералъ-адъютантъ Стессель. Народу собралось смотрѣть на диковинное зрѣлище много. Тутъ были и штабные и строевые офицеры.
Опытъ оказался удачнымъ. Мина, давъ при полетѣ довольно крутую траэкторію, впилась своимъ остріемъ въ землю и, конечно, разорвалась бы, если бы была заряжена.
Стрѣльба изъ минъ предполагалась по траншейнымъ работамъ японцевъ, окружившихъ Водопроводный редутъ.
Генералъ Стессель, облеченный по обычаю въ сѣрую рубаху и сѣрые сапоги, опираясь на палку, одобрилъ и благословилъ установку миннаго аппарата на Водопроводномъ редутѣ. Къ сожалѣнію, затѣя эта не оправдала возлагаемыхъ на нее надеждъ. Механизмъ миннаго аппарата крайне нѣженъ, и поэтому первая попавшая пуля приводила его въ негодность.
Лейтенантъ Подгурскій ликовалъ. Нужно отдать полную справедливость, что этотъ офицеръ, не говоря уже про выдающуюся храбрость, храбрость, которая поражала всѣхъ, былъ вмѣстѣ съ тѣмъ замѣчательно изобрѣтателенъ и подвиженъ. Въ теченіе всей осады проявляя непрестанно удивительную энергію, онъ не мало принесъ непріятностей японцамъ, а на своихъ дѣйствовалъ въ самыя критическія минуты благотворно.
Съ горки, гдѣ производился опытъ, по какой-то непонятной случайности мы возвращались домой en quatre: Стессель, Смирновъ, Хвостовъ и я.
Давно мнѣ пришлось слышать, что на холмѣ, на которомъ только что производился опытъ, погребенъ китайскій генералъ, защищавшій Артуръ отъ японцевъ. Меня подмывало спросить объ этомъ сейчасъ. Я громко началъ:
— Кажется, холмъ, на которомъ мы только что были, служитъ могилой главнаго китайскаго начальника, защищавшаго Артуръ.
— Развѣ? я объ этомъ не слышалъ. Вотъ Хвостовъ долженъ знать — сказалъ Стессель.
— Кажется, здѣсь.
— А гдѣ онъ былъ убитъ? Говорятъ, на Большомъ Орлиномъ Гнѣздѣ, гдѣ онъ наблюдалъ за штурмомъ?
— Не знаю, не знаю.
Зашла рѣчь о свистѣ пуль.
— Вотъ Евгеній Константиновичъ — сказалъ Смирновъ — отлично умѣетъ теперь различать свистъ нуль, какая на излетѣ, какая…
— А я не могу различить — возразилъ Стессель: глухъ на ухо.
Мы подходили къ дому Стесселя. Навстрѣчу, отдѣлившись отъ огромнаго стога сѣна, бѣжалъ щенокъ.
— Юпилазъ, Юпилазъ — звалъ и ласкалъ Стессель — я этого пса назвалъ въ честь геройской защиты Юпилазы.
12
Идея лейтенанта Н. К. Подгурскаго (старшій минный офнцеръ съ крейсера I ранга "Баянъ").