И мне как в кино, начали «шить дело». И статья мгновенно нашлась. «Совершение сделки, связанной с драгоценными металлами, …в нарушение правил, установленных законодательством Российской Федерации, а равно незаконные хранение, перевозка или пересылка драгоценных металлов… в любом виде, состоянии, за исключением ювелирных и бытовых изделий и лома таких изделий, совершенные в крупном размере, – наказываются принудительными работами на срок до пяти лет либо лишением свободы на тот же срок со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет или без такового».
Как перспективка? Хорошо, хоть я с единственным кусочком к этому бдительному господину сунулся, мудро прикопав остальное аж в километре от дачи. Хорошо, что один мой бывший пациент, Самуил Аронович, очень хороший адвокат, сумел меня отмазать, ткнув ментам в нос то, что они не хотели вспоминать. А именно то, что «крупным размером, крупным ущербом… признаются стоимость, ущерб, в сумме, превышающей один миллион пятьсот тысяч рублей, особо крупным – шесть миллионов рублей. А если меньше крупного размера, то влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от трех тысяч до пяти тысяч рублей». А брусочек потянул даже по самой дорогой оценке всего на триста тысяч. Так что мой адвокат быстро-быстро заставил ментовских ребят пересмотреть отношение к делу. И я отделался штрафом.
Вернее, я тогда думал, что отделался. Был неправ. Потому что аккурат через неделю «нас посетили глюки» в лице начальника милицейского отделения нашего района. Аж цельный полковник Алексей Иванович. Жирный такой, пыхтящий как боров. И повел он среди меня задушевную беседу насчет того, что золотишко такой пробы по столице «гуляет» довольно давно, да вот беда, никак не удается выйти на источник этого драгметалла. И теперь я пополнил список тех, у кого оно всплыло. А не поведаю ли я ему происхождение данного богачества[69]? Я ему честно ответил, что брусочек был частью оплаты моих услуг одним из пациентов, который особо упирал на то, что любая бумажная валюта – это, в сущности, фиатные[70] деньги, существующие как договорная ценность, а золото – это реальная ценность, которая ни при каких условиях дешеветь не будет. А с учетом того, сколько раз в России за последние годы девальвировали рубль… я и согласился. А пациента предъявить не могу, ибо недавно покинул он пределы нашей родины и за границей скоропостижно скончался. Полкан понятливо покивал и перешел к описанию менее приятных и более жестких вариантов моего ближайшего будущего, если я не дам ему допуск к золотишку. Как уж у меня хватило сил упереться и поклясться всем чем угодно, что нету, ну вот нету, я и сам не знаю. Наверное, инстинкт самосохранения подсказал, что согласись я хоть раз и ждет меня… ничего меня, скорее всего не ждет. Вернее, я-то смогу «уйти» в Тиррольд, а вот моим стареньким родителям будет не просто плохо, а очень плохо. Полкан настаивал и угрожал, я отнекивался и отбрыкивался, и тут… Меня осенило.
– А скажите, уважаемый Алексей Иванович, не могу ли я предложить Вам более интересный вариант мирного расставания?
И предложил. Мысль закрыть несколько резонансных «висяков», за которые начальство постоянно имеет ему мозг, людьми без гражданства, без документов, и даже без знания языка показалась ему заслуживающей хотя бы рассмотрения. Я предлагал ему четверых, зная, что Фарран ради возможности продолжения рода кварту отдаст влегкую, и желая оставить разборки с Фирмином для себя, но он настаивал не меньше, чем на пяти «подменышах». Еще пытался требовать подставных людей не с азиатской, а обязательно со славянской внешностью, наглая морда. Да Вы, батенька, эстет! Тут уж я ему честно ответил, что постараюсь, но обещать не могу. Что уж он там подумал о том, откуда я их возьму, я не интересовался, не иначе как в участии в работорговле заподозрил, но в нужный момент вся пятерка Филинов перешла в него распоряжение. И, как я понимаю, в результате он и себе, и друзьям своим по разным городам и весям сильно помог, дав возможность типа «изловить» особо злостных супостатов, закрыть «глухие» дела и резко повысить показатели раскрываемости. А уж «последний штрих» я Фирмину лично обеспечил на прощанье, чтоб, не ровен час, еще знание русского не обнаружил не вовремя… А потом и сам Алексей Иванович после инсульта приказал долго жить, и наше близкое знакомство с милицией благополучно сошло на нет.
70
От лат. fiat – декрет, указание, «да будет так», символические, кредитные, необеспеченные деньги.