– Мы не дети. – Френни выпрямилась в полный рост. Лампа на тумбочке у ее кровати задребезжала и сдвинулась к самому краю. С ее ростом в шесть футов, с огненно-рыжими волосами, закудрявившимися от ярости, она казалась настолько внушительной, что даже Эйприл пошла на попятный.
– Без обид, – примирительно проговорила она. – Просто я говорю все как есть.
Она зажгла ароматную шалфейную свечу и принялась перекладывать свои вещи на кресло: чулки, бюстгальтеры и купленную в Лондоне одежду из молодежной коллекции Мэри Куант. Джет взяла одну блузку, очень красивую, и стала рассматривать ее так, словно это было сокровище.
– Вы же знаете о проклятии рода Оуэнсов? – спросила Эйприл, усевшись на кровать. Хорек забрался к ней на колени и тут же уснул.
– Проклятие? Звучит угрожающе, – встревожилась Джет.
– Джет, не надо верить всему, что она говорит, – предостерегла ее Френни. Она не рассказывала Джет о дневнике Марии, чтобы не огорчать свою чувствительную сестру.
– Наверняка знаете, – продолжала Эйприл. – Нам нужно поостеречься, чтобы не сломать жизнь ни себе, ни кому-то другому. Причем другому будет гораздо хуже. Так было всегда, поэтому мой вам совет: не влюбляйтесь. Не надо.
Она гладила спящего хорька, которого называла своим фамильяром[2], подразумевая, что он больше друг, чем питомец. Такое бывает, когда два существа разных видов притягиваются друг к другу и между ними возникает такая близость, что они могут читать мысли друг друга.
– Он знает, о чем вы думаете, – сказала она.
– Это вряд ли, – ответила Френни. – Не существует научного доказательства, что такое возможно.
– Он только что мне сообщил, что ты притворяешься бесчувственной и холодной, но ты гораздо сердечнее, чем хочешь казаться. И я с ним согласна.
– Вы оба не правы. – Френни сердито поджала губы, хотя ее не покидало тревожное ощущение, что она так или иначе выдала себя представителю семейства куньих.
– Как бы там ни было, мои родители хотят убить Генри, – буднично проговорила Эйприл. Хорек был на удивление смирным, с яркими, немигающими глазами, напоминающими глаза хозяйки. – Они говорят, что у нас нездоровые отношения. Если они это сделают, я никогда их не прощу. И буду мстить как смогу. Мне кажется, вы поступите так же, когда будет нужно. Наши родители только и думают, как бы им посадить нас под замок на всю жизнь. Они всегда против нас, не забывайте об этом. И никому не доверяйте.
– Вообще никому? – сникла Джет.
Эйприл смотрела на своих наивных кузин и качала головой. Они совершенно ничего не знают!
– Многие люди желают нам зла. И особенно в этом городе. Так повелось еще с семнадцатого века. – Эйприл прилегла на кровать, вытянув ноги. – Мне надо спать на кровати. Больная спина. Травма в балетной школе. Вы сами решите, кто из вас будет спать на полу, – распорядилась она по праву человека, гостившего здесь прошлым летом. – И мне нужно больше подушек.
Сестры быстро переглянулись. Если не дать отпор сразу, эта Эйприл так и будет ими помыкать. Они извинились и пошли прямиком к тете Изабель. У них есть предложение. Может быть, Эйприл будет удобнее расположиться внизу, в гостевой комнате? Там гораздо просторнее, объяснили они, к тому же Эйприл их предупредила, что она жутко храпит, так что ей лучше спать в отдельной комнате, а не с ними на чердаке. И еще у них, кажется, аллергия на хорька.
Когда они сообщили Эйприл, что у нее будет отдельная комната, той хватило выдержки сказать им спасибо.
– Реверсивная психология, – усмехнулась она. – Я как раз и хотела отдельную комнату. Больше личного пространства.
Френни прищурилась.
– На нас не действует реверсивная психология. Мы знаем, что это такое. Наш папа – психиатр.
– Сколько я повидала психологов и психиатров, вам в жизни столько не встретить, – сообщила им Эйприл. – Говоришь им, что мучаешься бессонницей или что мама с папой тебя не понимают, и они тебе выпишут любые пилюльки, какие захочешь.
Винсент услышал голоса и поднялся на чердак.
– Так-так, – сказала Эйприл, когда он встал в дверях. – Кто это у нас такой красавчик.
Это был не вопрос, и ответа никто не ждал. Винсент пожал плечами, но не стал возражать.
– Мужчина из рода Оуэнсов наделен силой большей, чем сила седьмого сына седьмого сына. Наверняка ты колдун.
– Э… спасибо, – сказал Винсент, польщенный ее вниманием.
– Да какой он мужчина? – фыркнула Френни. – Ему только четырнадцать. И если он изучает магию по книжке, это еще не значит, что он колдун.
2
Фамильяр – в средневековом фольклоре – сверхъестественная сущность, дух, принявший форму животного и помогающий ведьмам, колдунам и пр.