Обращение митрополита Георгия Кодре к собранию Центрального комитета ВСЦ в Аддис-Абебе в январе 1971 года можно считать одной из первых экспериментальных попыток выдвинуть такую “духовную” геологическую основу “диалога с нехристианскими религиями” (Целиком текст — в журнале “Соборность”, стр. 166 — 174). Ставя вопрос о том, “вправду ли христианство так исключительно обособлено от всех остальных религий, как это провозглашалось до сих пор”, митрополит, не говоря о немногих довольно нелепых его “проекциях Христа” в нехристианские религии, подчеркивает одну основную мысль: “Святой Дух”, воспринимаемый совершенно независимо от Христа и Его Церкви, — вот что в действительности является общим знаменателем всех религий мира. Приводя пророчество: излию от Духа Моего на всякую плоть (Иоил. 2, 28), митрополит утверждает: “Это должно быть истолковано как Пятидесятница, изначально всемирная... Пришествие Духа в мир не подначально Сыну... Дух действует и прилагает Свою энергетику в соответствии со Своей собственной экономией, и с этой точки зрения мы можем рассматривать нехристианские религии как точки приложения Его вдохновения” (стр. 172). И нам следует, как он считает, “разработать экклезиологию и миссиологию, в которой Святой Дух занимал бы наивысшее место” (стр. 166).
Все это, разумеется, представляет собой ересь, отвергающую само существо Святой Троицы, и у нее нет иной цели, кроме подрыва и уничтожения всей идеи и существования Церкви Христовой. Действительно, почему Христос должен считаться основателем Церкви, если Святой Дух действует совершенно независимо не только от Церкви, но и от Самого Христа? Однако эта ересь здесь пока еще выдвигается осторожно, как бы для пробы, явно с целью проверить реакцию остальных православных “богословов”, прежде чем предпринять решительные действия.
На самом же деле “экклезиология Святого Духа” уже была написана, и притом “православным” мыслителем, одним из признанных “пророков” “духовного” движения наших дней. Давайте же исследуем его идеи более широкого “духовного” движения, в котором занимает свое место и “диалог с нехристианскими религиями”.
3. “Новый век Святого Духа”
Николай Бердяев (1874-1949) ни в какое нормальное время не считался бы православным христианином. Его можно было бы охарактеризовать как гностика-гуманиста, философа, черпавшего свое вдохновение скорее от западных сектантов и “мистиков”, чем из православных источников. То, что его до сих пор называют в некоторых православных кругах “православным философом” и даже “богословом” — всего лишь печальное следствие религиозного невежества нашего времени. Мы приведем несколько цитат из его сочинений.1
Глядя свысока на Отцов Православия, на “монашеский аскетический дух исторического Православия”, по сути дела, на все “консервативное христианство, которое... устремляет все духовные усилия человека к покаянию и спасению”, Бердяев искал вместо этого “внутреннюю Церковь”, “Церковь Святого Духа”, тот “духовный взгляд на жизнь, который в XVIII веке нашел себе приют в масонских ложах”.
Он считал, что “Церковь находится все еще в потенциальном состоянии”, что “она несовершенна”, и он ждал пришествия “экуменической веры”, “полноты веры”, которая объединит не только различные течения в христианстве (ибо “христианство должно быть способно существовать в разнообразных формах во Вселенской Церкви”), но также и “частичные истины всех ересей” и всю “гуманистическую творческую деятельность современного человека... как религиозный опыт, освященный в Духе”. Приближается эра “нового христианства”, “нового мистицизма”, который будет глубже, чем все религии, и призван объединить их”; так как “существует великое духовное братство... к которому принадлежат не только Церкви Востока и Запада, но также и все те, чьи стремления направлены к Богу и Божественному, по существу, все те, кто уповает на какой-либо вид духовного восхождения,” — иначе говоря, люди, принадлежащие к любой религии, секте, религиозной идеологии. Он предсказывает пришествие “нового и последнего откровения”, “новой эры Святого Духа”, возрождая пророчества Иоакима Флорийского, латинского монаха XII века, который видел, как два века — Отца (Ветхий Завет) и Сына (Новый Завет) — уступают дорогу последнему веку, “третьему веку Святого Духа”. Бердяев пишет: «Мир движется к новой духовности и к новому мистицизму; в нем больше не будет места аскетическому мировоззрению”. “Успех движения к единению христианства предполагает новую эру в самом христианстве, новую и глубокую духовность, то есть новое излияние Святого Духа”.
1
Из книги “Николай Бердяев — пророк нового века”, Дж. Грегерсон, журн. “Православная жизнь”, № 6, Джорданвилль, Нью-Йорк, 1962.