Для чего мы каемся, если Господь и так знает все наши грехи? Да, знает, но ждёт от нас раскаяния, признания их. Приведу пример. Ребёнок залез в шкаф и съел все конфеты. Отец прекрасно понимает, кто это сделал, но ждёт, когда сын сам придёт и попросит прощения. И, конечно, в этот момент также ждёт, что сын обещает постараться больше так никогда не делать. Исповедь, конечно, должна быть частной, а не общей. Я имею в виду практику, когда священник читает список возможных грехов, а потом просто накрывает исповедника епитрахилью. Слава Богу, храмов, где так делают, осталось очень мало. «Общая исповедь» стала почти повсеместным явлением в советское время, когда осталось очень мало действующих храмов и по воскресным, праздничным дням, а также постами, они были переполнены молящимися. Поисповедовать всех желающих было просто нереально. Проводить исповедь после вечерней службы тоже почти нигде не разрешалось. Один старый священник, прослуживший в нашем храме более 50 лет, рассказал мне, что Великим постом батюшкам приходилось ходить по рядам исповедующихся, чтобы только успеть накрыть каждого епитрахилью. Конечно, такая «исповедь» явление ненормальное и пользы, очищения душе она не приносит.
Само слово «исповедь» означает, что христианин пришёл поведать, исповедать, рассказать сам свои грехи. Священник в молитве перед исповедью читает: «Сия рабы Твоя, словом разрешитеся благоволи». Сам человек разрешается от своих грехов посредством слова и получает от Бога прощение. Конечно, иногда бывает очень непросто, стыдно открывать свои греховные раны, но именно так мы избавляемся от наших греховных навыков, преодолевая стыд, вырывая их как сорняк из своей души. Без исповеди, без очищения от грехов и страстей невозможно с ними бороться. Сначала нужно их увидеть, вырвать, а потом сделать всё, чтобы они не выросли вновь в нашей душе.
Невидение своих грехов – признак духовной болезни. Почему подвижники видели грехи свои бесчисленные как песок морской? Всё просто. Они приближались к источнику света – к Богу и начинали замечать такие тайные места своей души, которые мы просто не замечаем. Они наблюдали свою душу в её истинном состоянии. Довольно известный пример: допустим, в комнате грязно и не убрано, но сейчас ночь и всё скрыто полумраком. Кажется, что всё более-менее нормально. Но вот забрезжил в окошко первый лучик солнца, осветил первую половину комнаты. И мы начинаем замечать беспорядок. Дальше – больше, и когда солнце освещает всю комнату, грязь и разбросанные вещи уже видны повсюду. Чем ближе к Богу, тем виднее грехи.
К авве Дорофею пришёл один знатный горожанин маленького города Газы и авва спросил его: «Именитый господин, скажи мне за кого ты считаешь себя в своём городе?» Он ответил: «Считаю себя за великого и первого в городе». Тогда преподобный снова спросил его: «Если же ты пойдёшь в Кесарию, за кого будешь считать себя там?» Человек тот ответил: «За последнего из тамошних вельмож». «Если же ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать?» «Там, – ответил он, – буду считать себя за одного из простолюдинов». «Если же пойдёшь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты будешь считать себя?» И он ответил: «Почти за нищего». Тогда авва сказал ему: «Вот так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными»[4].
Исповедь – это не отчёт о духовной жизни (что в ней хорошо, а что плохо) или беседа со священником. Это есть обличение себя, без всякого самооправдания и саможаления. Только тогда мы получим удовлетворение и облегчение и отойдём от аналоя легко, как на крыльях. Господь и так знает все обстоятельства, которые нас привели ко греху. Совершенно недопустимо рассказывать на исповеди, какие люди нас подтолкнули ко греху. Они ответят за себя сами, мы же должны отвечать только за себя. Муж, брат или сват послужили нашему падению, не имеет сейчас никакого значения, нам необходимо понять, в чём виноваты именно мы сами. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит, что кто привык каяться здесь и давать ответ за свою жизнь, тому легко будет давать ответ на страшном суде Божием.