Человеческая сторона Священного Писания проявляется в тех литературных формах, которыми пользовались писатели Библии.
Однако, несмотря на все авторские особенности текстов, невозможно в Писании найти границу, где кончалось бы Слово Божие и начиналось бы слово человеческое. Каждое слово в Библии запечатлено Святым Духом, который оберегал библейских авторов от ошибок и помогал им так записать Слово Божие, чтобы сделать его доступным для читателя[63].
Главным свидетельством того, что Библия — не только слово человеческое, но и Слово Божие, являются пророчества, одни из которых уже исполнились, а другие исполнятся только в будущем. Таким образом,
богодухновенность можно определить как особое воздействие Святого Духа на личность писателя, благодаря которому автор, при полном сохранении всех своих сил и при их деятельном проявлении, соответственно целям Домостроительства спасения человека, записывал Слово Божие на конкретном языке, в определенных культурных условиях и в конкретной исторической обстановке, с тем чтобы по возможности полнее раскрыть Божественное Откровение для народа Божия[64].
С положением о Богочеловеческом характере Священного Писания связано утверждение о необходимости гармоничного единства веры и разума в процессе толкования Священного Писания. Как Слово Божие, Писание требует веры, а как слово человеческое — разума. Отклонение от этого принципа может привести либо к радикальному мистицизму — попытке мистически истолковать Писание без учета данных филологии, истории и т. д., либо, наоборот, к рационализму, т. е. попытке объяснить непонятные для естественного разума библейские повествования, особенно чудеса, законами природы.
Есть много примеров «рациональных» попыток объяснить библейские чудеса. Например, чудо хождения по воде, описанное в Евангелии от Матфея (14:24–33), один из современных скептиков предлагает понимать как хождение около моря или по отмели.
Конечно, данную Богом способность мыслить и познавать необходимо использовать в экзегезе, но с учетом ее ограниченности. Временами естественные законы не работают при объяснении Писания. Некоторые части Библии сверхъестественны и действительно находятся вне пределов человеческого понимания. Здравый смысл не должен влиять на результаты экзегезы, но скорее руководствоваться ими.
2.3. Единство Священного Писания
Отношение Ветхого и Нового Завета между собой и их внутренняя органичная связь выражена в известном латинском двустишии, которое приписывается блж. Августину: Vetus Testamentum in Novo patet, Novum autem in Vetere latet, т. e. «Ветхий Завет в Новом открывается, Новый же в Ветхом скрывается» (Вопрос 73 на Исход)[65]. Церковное Предание, consensus patrum и богослужение устанавливают тесную связь обоих Заветов как составляющих «единое тело истины» (прп. Ефрем Сирин)[66]. Этот принцип можно назвать принципом единства Священного Писания.
И Ветхий, и Новый Завет — нераздельные части сверхъестественного Божия откровения. У них одна задача, они содержат одно учение о нравственности и спасении и говорят об одном Христе.
Следует заметить, что новозаветное благовестие о спасении всегда возвещалось в ветхозаветном контексте[67]. Христианство не воспринималось как «новая» религия, но как новая жизнь Ветхого Завета. Книги Нового Завета были естественным образом включены в состав Библии и составили с Писанием Ветхого Завета единое целое.
Святые отцы, утверждая, что Ветхий Завет есть христианская книга, подтверждали это тем, что рассматривали всякое явление Бога в истории Израиля как действие не Бога-Отца, а Бога-Сына[68]. О таком понимании свидетельствует и православное богослужение. Например, иудеев через Красное море провел Христос: «Коня и всадника в море Чермное <…> Христос истрясе, Израиля же спасе».
Во II в. появилась ересь Маркиона, где проводилось резкое различие между Ветхим и Новым Заветом и утверждалось, будто эти два Завета ведут свое начало от разных богов. Согласно маркионитам, Новый Завет содержит в себе новое учение, противоположное учению ветхозаветному и отменяющее его. Учение Маркиона немедленно встретило сильный отпор со стороны церковных писателей. В полемике против Маркиона богословы подробно раскрывали, что Новый Завет не отменяет Ветхого; наоборот, весь Новый Завет уже предсказан в Ветхом. Сщмч. Ириней Лионский писал:
63
66
67
68