– Слышно что-нибудь? – спросил Дизель.
– Телевизор.
Я снова постучала:
– Открой дверь, Рэнди. Я знаю, что ты там.
– Отвали, – отозвался Бриггс, – я работаю.
– Ты не работаешь, а смотришь телевизор.
Дверь распахнулась, и Рэнди уставился на меня:
– Чего тебе?
Дизель посмотрел вниз на Рэнди.
– Ты - карлик.
– Что серьезно? Ну, прям Шерлок выискался, – сказал Рэнди. – И на заметку, «карлик» больше не политкорректно.
– А как тебе больше нравиться? – спросил Дизель. – Как насчет – «мелкий чувак?»
Рэнди держал в руках половник, и стукнул им Дизеля по колену. – Не связывайся со мной, умник.
Дизель нагнулся, схватил Бриггса за воротник рубашки и поднял его так, что их глаза оказались на одном уровне:
– Тебе нужно достать где-то чувство юмора, – сказал Дизель, – и тебе не нужен этот половник.
Половник выскользнул из пальцев Рэнди и с грохотом упал на паркет.
– Так ты, не хочешь, чтоб тебя называли мелкий чувак, – продолжал Дизель. – А как же ты хочешь, чтоб тебя называли?
– Я – маленький человек, – сказал Рэнди, болтая ногами в воздухе. Дизель усмехнулся Рэнди в лицо:
– Маленький человек? Это всё на что ты способен?
Дизель поставил его на пол, и Рэнди встряхнулся, будто птица, которая приводит в порядок пёрышки.
– Так, – сказала я, – теперь, когда мы уладили это...
Бриггс посмотрел на меня:
– И вот, блин, началось.
– Я когда-либо обращалась к тебе за помощью?
– Да.
– Ладно, но я спасла твою жизнь.
– Заметь, моя жизнь не была бы в опасности, если бы не ты.
– Мне всего лишь нужно, чтоб ты изобразил эльфа.
Дизель начал давиться смехом, но я так сверкнула на него глазами, что он попытался его подавить.
– Я не эльф, – сказал Бриггс. – У меня что: острые уши? Нет. Я ношу обувь с загнутыми носами на концах? Нет. Может, мне нравиться унижаться? Нет, нет, и ещё раз нет!
– Я заплачу тебе.
– Вот, – сказал Бриггс. – Другое дело.
Я передала объявление Бриггсу.
– Все, что тебе нужно сделать, ответить на это объявление. Вероятно, тебе даже не понадобиться говорить, что ты - эльф. Просто скажи, что ты... компетентен. Когда попадёшь к ним на собеседование, смотри в оба и найди мне мужчину по имени Сэнди Клаус. Он - НЯС[3].
– Подожди... подожди... Санта Клаус – НЯС! Как насчет Пасхального Кролика? Пасхальный Кролик – тоже НЯС?
Я показала фотографию Сэнди Клауса Бриггсу, и написала его имя. Дала ему свою визитку с номерами сотового и пейджера. Затем быстро ретировалась, не желая злоупотреблять гостеприимством, и не давая ему времени передумать. Когда мы сели в машину, я посмотрела на колено Дизеля:
– Ты как, нормально?
– Да. Он дерётся как девчонка. Кто-то должен показать ему, как правильно размахиваться половником.
Глава третья
Конни Розолли – офис-менеджер в залоговой конторе моего кузена Винни. Она на пару лет старше меня. У нее длинные волосы, большие сиськи и взрывной характер. Она, вероятно, могла бы пнуть мою задницу отсюда аж до центра Трентона. К счастью же для меня, Конни никогда со мной так не поступала, потому что мы дружим.
Я позвонила Конни, и попросила проверить счета за воду и электричество на имя Сэнди Клауса. Между полутайными компьютерными поисками и тесно сплетённой сетью сплетен женщин Бурга, практически нет информации, к которой мы с Конни не смогли бы получить доступ. Только я разъединилась с Конни, как сотовый снова зазвонил. Это была моя мать:
– Помоги, – с мольбой в голосе попросила она, а на заднем фоне я расслышала истерические крики:
– Что происходит?
– Валери взяла тест на беременность, закрылась в ванной и не выходит.
– Та, не волнуйся. Она выйдет, когда проголодается.
– У нас одна единственная ванная. А у меня тут двое детей на каникулах, старая леди со слабым мочевым пузырем, а ещё отец, каждому нужно в туалет.
– И что?
– Сделай что-нибудь! Отстрели замок что ли.
Вот так – так. Если бы я была хорошей сестрой и любящей дочерью, я бы посочувствовала Валери. Я бы волновалась по поводу ее физического и эмоционального здоровья. Но по правде, Валери всегда была идеальным ребенком, а я была ребенком, с ободранными коленями, постоянными двойками по правописанию и жила в мире грёз. Все своё детство я провела в астрале. Даже когда мы повзрослели, Валери удачно вышла замуж и родила двух дочек-внучек. А мой чёртов брак закончился прежде, чем мой отец успел оплатить свадебный прием. Конечно, я люблю свою сестру и желаю ей всего хорошего, но трудно не позлорадствовать, на секундочку, теперь, когда её жизнь проходит в туалете.
– Ой-ой-ой, – сказал Дизель, – не уверен, что мне нравится эта твоя улыбочка.
– Просто вырвалось. Вообще-то, ты мне нужен, чтобы решить одну домашнюю проблемку. Открой замок.
– Когда-нибудь я покажу тебе свои другие навыки.
Вот это да! Не жди ничего хорошего, когда человек начинает говорить о своих навыках.
Все ютились возле ванной, когда мы добрались до дома родителей. Мэри Элис скакала по кругу, а остальные члены моей семьи поочередно кричали и барабанили в дверь.
– Просто потрясающе! – сказал мне Дизель. – Я всегда поражаюсь таким семьям, которые находясь на последнем пределе своих возможностей, на грани безумия, так сказать, все ещё работают так же слажено как единое целое. Ты действительно хочешь, что бы я открыл эту дверь?
– Нет! – Я побоялась, что они все разом ворвутся в ванну и кого-то точно растопчут в этой панической давке. Я спустилась вниз, прошла кухню и вышла через заднюю дверь. Над задним крыльцом была небольшая крыша, которая примыкала к стене как раз под окном ванной. Когда я была юной, выбиралась из дома через это окно, чтобы повисеть с моими друзьями.
– Подсади-ка меня, – попросила я Дизеля. – Я вытащу ее через окно. Тогда ты сможешь открыть дверь.
Дизель сомкнул пальцы в замок, я поместила ногу в его руки, вскарабкалась на крышу и посмотрела на него сверху вниз. Он был впечатляюще сильным.
– А смог бы ты остановить грузовой поезд? – спросила я.
– Грузовой поезд – вряд ли. Это работа для Супермена.
Я посмотрела в окно на Валери. Она сидела на крышке унитаза, уставившись на маленькую тест-полоску. Я постучала, и она подняла глаза.
– Открой, – попросила я её, – здесь холодно.
Она прижала нос к оконному стеклу и осмотрелась:
– А ты одна?
– Я с Дизелем.
Она глянула вниз на Дизеля, и тот показал ей неприличный жест.
Валери открыла окно, и я залезла внутрь.
– Что случилось? – спросила я.
– Взгляни на тест!
– Может он ошибочный?
– Это пятый тест. Они все положительные. Я беременна. Я чертовски беременна. Альберт Клаун сделал мне ребенка.
– Вы что не предохранялись?
– Нет, не предохранялись – посмотри на него! Он выглядит, как буханка дрожжевого хлеба перед выпечкой. Он мягкий, белый и рыхлый. Кто бы мог подумать, что у него есть сперма? Ты представляешь, на что будет похож этот бедный ребенок? – орала Валери. – Он будет похож на пампушку.
– Возможно, все не так уж плохо. Я думала, ты стремишься выйти замуж.
– Я и стремилась выйти замуж, но не забеременеть. И я не хочу замуж за Клауна. Он же живет со своей матерью, ради Бога. И у него нет денег.
– Он ведь адвокат.
– Ну и что: он преследует машины скорой помощи по улицам. С таким же успехом он мог бы быть немецкой овчаркой.
Это была правда. Клаун переносил некоторые трудности, поднимая на ноги свою практику, и поэтому прослушивал полицейскую радиоволну.
– В наши дни у женщины всегда есть выбор, – заметила я.
– Но не в этой семье! – Валери ходила и заламывала руки. – Мы католики, чёрт подери.
– Да, но ты никогда не ходишь в церковь и ты не похожа на ярую католичку.
– Ты понимаешь, что остаётся, когда уходит вера? Остаётся вина! Вина никогда не уходит. Чувство вины будет висеть на мне всю оставшуюся жизнь. И как же мама? Если я даже упомяну про аборт, она будет креститься, пока её рука не отвалиться.