— А вот это — самый настоящий рай! — изволил сказать Иккю.
Управляющий подъехал к Иккю и спросил: «Эй, монах, а что ты расскажешь об аде и рае?» Иккю насупился и ответил: «Иди в задницу!» Управляющий разгневался: «Как ругается этот дерзкий монах! Заткните ему рот, свяжите его!»
6
О том, как Иккю помог ронину получить должность
Когда Иккю пребывал в земле Каи, один ронин принимал его у себя. «Иккю — воплощённый Будда, и, если его попросить, может, помог бы мне продвинуться по службе?» — так втайне думал он, но всё случай не подворачивался, и не мог он его попросить. Однажды, когда Иккю пребывал в хорошем расположении духа, ронин угостил его сакэ и воспользовался случаем:
— Мои родичи веками служат здесь в разных местах, а я не смог добиться достатка и появиться к ним не могу, стыжусь. Дорожные деньги уже подходят к концу, не знаю, что и делать. Сжальтесь, проявите милость, помогите мне занять подобающее положение! — так упрашивал он, и Иккю его пожалел, кивнул и спросил:
— А какие вы искусства знаете?
Ронин отвечал:
— Не учён я никаким искусствам.
Иккю тогда спрашивал о каждом из искусств — церемонии, музыке, стрельбе из лука, верховой езде, каллиграфии, математике, и тот отвечал, что ничему из этого не учился.
— Что же, вы — ронин, который совсем ничего не умеет? — спросил Иккю и задумался, тогда тот человек сказал:
— Я знаю первую часть танца «Ацумори»![254]
— Вот это хорошо! — отвечал Иккю и тут же созвал буянов со всей округи и втайне с ними совещался. Договорился о барабане, устроил зрительные места, установил полотняную ширму вокруг и расставил повсюду таблички с объявлениями:
«Ныне приехал из столицы исполнитель танца ковака-маи[255] для сбора пожертвований. Ответственный за сбор пожертвований — Старый наставник Поднебесной Иккю»
Собрались самураи — это уж само собой, а кроме них, и городские жители, и крестьяне, собрались богатые и бедные с округи в пять-семь ри, и, хоть место для представления было просторное, набились туда так, что чуть не рвали полотнища, которыми была огорожена площадка.
И вот, появился тот ронин, разодетый в богатые одежды, прошёл на сцену, исполнил первую часть танца «Ацумори» и вышел в артистическую уборную. Тут же вышел к сцене человек и сказал:
— Порадовал он нас всех чудесным зрелищем, благодарим! — так он говорил как по-писаному, и сказал: — Что же, что мы попросим исполнить дальше? Высказывайте пожелания! — и тогда многие зрители наперебой стали выкрикивать названия пьес: «Дайсёкукан!», «Сида!», «Такадати!», «Киёсигэ!» — как будто бы заранее сговорились[256]. А те буяны, о которых раньше шла речь, встали и закричали:
— Нет, хотим «Ацумори»!
Те, кто раньше кричал, возмутились:
— Скучно же смотреть одно и то же во второй раз!
Тогда те буяны закричали:
— Раз уж он так хочет, не нравится ему «Ацумори», так и нечего ему тут делать, давайте-ка спровадим его! — так они кричали, и настояли на том, чтобы снова ронин сыграл «Ацумори», и так он играл четыре или пять раз. После этого зрителям сказал:
— На сегодня я с вами прощаюсь! — и выпроводил их.
В Митогути говорили: «Завтра будет что-то другое!» — эта весть разошлась, и набилось ещё больше людей, чем накануне. Ронина снова заставили исполнять «Ацумори», и так продолжалось семь дней.
Вот так тот ронин занял неплохое положение в тех местах. Говорят, что тамошний управляющий, хоть и слышал о том, но, поскольку то была проделка Иккю, делал вид, что ничего не ведает.
Появился ронин, разодетый в богатые одежды, прошёл на сцену, исполнил первую часть танца «Ацумори» и вышел в артистическую уборную. Тут же вышел к сцене человек и сказал: «Порадовал он нас всех чудесным зрелищем, благодарим!»
7
О том, как одного человека назвали обжорой
Там же жил один неимоверно хвастливый самурай. Как-то раз вместе с Иккю они пошли обедать. Иккю сказал:
— Ну ты и обжора, однако! — а тот, раззадорившись, отвечал:
— Чего уж там, это разве еда! Когда я был помоложе, собрались мы с друзьями, и на спор попросил истолочь целый то[257] риса на лепёшки-моти, съел, и всё равно ещё не наелся. Тогда умял ещё и всё множество просяных лепёшек, какие там были, живот так раздуло, что побежал я к реке, плюхнулся рядом с большим судном, да реку и запрудил!
254
Песня в жанре ковака-маи, повествующая о трагической гибели юного Ацумори, племянника Тайра-но Киёмори, в битве при Итинотани.
255
Ковака-маи — песенный жанр, к которому, в том числе, относятся «танцы дайгасира» (см. примеч. к «Рассказам об Иккю, собранным в разных землях», св. 4, «9. О том, как Иккю исполнял танец дайгасира в горах»).
256
«Такадати» — см. сноску. № 228, «Дайсёкукан», «Сида», «Киёсигэ» — названия пьес