Автобус тронулся с места и достаточно неторопливо двинулся по дороге. Немолодой водитель не был, видимо, любителем высокой скорости и больше заботился о том, чтобы доехать до места без повреждений транспортного средства. А вот за пределами города, где дорога была присыпана основательным слоем песочной пыли, скорость резко возросла. Там по необходимости пришлось ехать быстрее, чтобы оторваться от облака пыли, остававшегося позади автобуса. И все-таки пыль в салон проникала. Она была горячей, садилась на лицо, забивала нос и рот, мешая нормально дышать. Хорошо зная, что такое долгая дорога в их родной стране, сирийские спецназовцы захватили с собой несколько больших пластиковых бутылей с водой и время от времени аккуратно споласкивали себе лица. Берегли при этом, естественно, не лица, а воду. Через пару часов пути они обратили внимание на то, что у «волкодавов» весь запас воды хранится в литровых флягах, и через переводчика Салмана предложили свои услуги – поделились запасом…
Глава первая
– Здравия желаю, товарищ полковник!
– Здравствуй, капитан!
Полковник Селиверстов, командир ЧВК «Волкодав», был, судя по голосу, серьезен и сосредоточен, и капитан Радиолов понял, что начинается работа по новому заданию.
– Как отдыхается на море? – Это был только предварительный вопрос вежливости.
– Спасибо, товарищ полковник, прекрасно. Хотя я предпочитаю среднерусские пейзажи. Но здесь тоже красиво. Только не по-нашему. Чувствуется иная красота, непонятная русской душе. Мне вот лично моря не надо, мне вполне хватит небольшой речки с лесом по берегам. Ствол березки хочется рукой потрогать. А здесь березы не растут. Когда я про березу сказал, наш переводчик, хотя когда-то в молодости и учился в России, спросил, что это такое. Он уже забыл. Пришлось ему в Интернете фотографии найти и показать на «планшетнике». Он вспомнил, только его это не тронуло. Ему его песок ближе и роднее. А я, товарищ полковник, хотя и знаю, что дома тоже жаркое лето, по снегу особенно скучаю. Снега здесь хочется. Похоже, от этого никогда не избавиться…
– Служба наша такая… – со вздохом сказал Селиверстов, забыв, что сейчас он командует не подразделением спецназа ГРУ, а всего лишь частной военной компанией «Волкодав», и слово «служба» в этом случае следует заменить на слово «работа». Но тогда и он уже будет не полковником, и капитан не будет капитаном. И пока им можно было общаться так, как в армии положено, они и общались. – Я вот что звоню-то, капитан… Ты отдыхать еще не устал?
– Никак нет, товарищ полковник, не устал. Группа всего один день на отдыхе, а нам выделено четыре. Но я думаю, что и трех вполне хватило бы…
– Двух… – поправил полковник. – Мне вот генерал Трофимов подсказывает, что после двух дней отдыха вам предстоит работа. Он у меня в кабинете сидит, а так как я на трубке громкоговоритель включил, он тебя тоже слышит.
– Понял, товарищ полковник. Послезавтра работать. Когда нам на место выезжать? Сегодня?
– Нет, работать будете, кажется, прямо в Тортуге[5]. Но я лучше передам трубку товарищу генералу, он желает с тобой поговорить.
– Слушаю, товарищ генерал…
Капитан Радиолов сидел в это время на галечном пляже, где людей было не слишком много, но все же они были. Русский язык, может быть, кто-то и знал, но оборачиваться на этого русского стали, только услышав фразу «товарищ генерал». Звание на многих языках звучит похоже, и его знают одинаково и русские, и американцы, и французы, и англичане, хотя в Сирии это звание имеет собственное название. Например, генерал-майор звучит, как «лива», генерал-лейтенант, как «ферик», просто генерал, следующий по старшинству за генерал-лейтенантом, как «ферик авваль». Но сирийцы обычно владеют, в дополнение к своему языку, основами или английского, или французского, реже – немецкого или русского, и там слово «генерал» имеет звучание, похожее на русское произношение. И потому капитан Радиолов своим обращением привлек внимание. Однако он не говорил ничего запретного, покрытого тайной, а что говорили ему, не слышал никто, даже другие «волкодавы».
– Значит, дело такое… – заговорил генерал. – У меня для тебя две вести. Первая – совсем неприятная, вторая – только направление на работу. Начну с первой. Ты, помнится, недавно обижался, что тебя не предупредили о готовящейся на твою группу засаде. Мы тогда не имели возможности предупредить, иначе у нас все сорвалось бы. И потому пришлось понадеяться на твое умение чувствовать засаду. На твой, грубо говоря, нюх. Но теперь вот предупреждаем…
5