Чтобы окончательно убедиться в том, что эволюция не была случайной, рассмотрим удивительный процесс эмбрионального развития, посредством которого отдельная клетка, возникшая в результате слияния сперматозоида и яйцеклетки (эмбриона), самоорганизуется в полностью развитый организм. В каком-то смысле можно сравнить этот процесс с эволюцией, если наблюдать ее на ускоренной перемотке. В случае человека развитие эмбриона занимает чуть больше девяти месяцев. Но процесс самоорганизации, приводящий к появлению критически важных тканей и органов – легких, почек, мозга и так далее, – на самом деле даже короче и завершается в пределах примерно десяти недель. В течение первых трех недель у развивающегося эмбриона уже начинает биться сердце. Еще приблизительно восемь недель спустя он перестает называться эмбрионом (это слово происходит от латинского и греческого корней со значением «разбухший») и начинает именоваться плодом[80]. В результате этого удивительного подвига природы «всего лишь за сорок один цикл деления клеток осуществляется переход от зачатия к полному формированию маленького человека»[81].
Эмбрион организует себя самым поразительным образом. Каждый человек, читающий эту книгу – и, более того, каждый когда-либо живший на Земле человек – начинал свое смертное существование как простая клетка. То, как именно наши сложные тела развиваются из этого простого источника, по сей день во многом остается тайной. Конечно, мы знаем, что эмбриональное развитие затрагивает гены, белки, размножение клеток и другие сложные биохимические процессы. По-видимому, за ним стоит некий поток или каскад биохимических событий, поскольку одни гены «включаются» в процессе взаимодействия с другими, которые в этот момент «выключаются». Но это едва ли не все, о чем сообщает нам современная биохимия. Например, мы знаем, что в эмбриональном развитии очень важное место занимает набор генов под названием Hox[82]. Эти гены помогают определить общее строение будущего тела человека. В частности, они говорят о том, какая часть эмбриона станет головой, какая – хвостом, а также сколько у него сформируется рук и ног. Тем не менее большинство деталей процесса остается для нас непонятным. Кроме того, мы до сих пор не можем найти ответ на более глубокий вопрос – благодаря чему самоорганизация вообще становится возможной. Мы можем лишь предположить, что поскольку самоорганизация характерна и для эмбрионального развития, и для эволюции сложных созданий, существуют дополнительные естественные законы и принципы, управляющие этим поразительным процессом. Однако по мере того, как мы наблюдаем и анализируем процесс эмбрионального развития, сразу же становится ясно, что происходит оно не по воле случая и не наугад: природа знает, что делает.
Из-за этого мы сталкиваемся с искушением экстраполировать процесс эмбрионального развития на процесс эволюции[83]. На молекулярном уровне мутации могут быть случайны, но если сделать шаг назад, в игру, судя по всему, вступают естественные законы высшего порядка (по большей части еще неизвестные), которые управляют всем процессом и служат причиной тысяч или даже десятков тысяч эпизодов конвергентной эволюции. Например, вполне возможно, что голубой цвет ваших глаз связан со случайным перераспределением генов, унаследованных вами от родителей. Однако то, что у вас вообще есть глаза, уже не является случайностью – как и то, что это глаза камерного типа, способные преломлять и фокусировать свет и обладающие структурой, почти идентичной той, что развивалась независимо у кальмаров и кольчатых червей. По-видимому, развитие глаз – один из неотъемлемых принципов самоорганизации биологической материи. Жизнь в известном нам виде не кажется случайной, если смотреть на нее крупным планом[84].
Конечно, широкая распространенность конвергентной эволюции не до конца примиряет теорию эволюции с верой в Бога и высшей целью нашего существования. И все же она позволяет нам сделать эти мировоззрения немного ближе друг к другу. Мне, по крайней мере, намного проще и в интеллектуальном плане приятнее думать о Боге, который сформировал и задал направление эволюционному процессу посредством высших принципов, нежели о Боге, доверившем свое творение воле случая. Надеюсь, я уже успел привести достаточно аргументов – или, по крайней мере, достаточно расширить ваш кругозор, – чтобы вы допустили возможность, что эволюция не была совершенно случайным процессом, но ею руководили, ее сдерживали и ее направляли естественные принципы более высокого порядка. Лично для меня подобное отношение к жизни позволяет разрешить дилемму доктрины случайности и продолжить поиск общей цели нашего бытия. Помните: подобный образ мышления не вступает в конфликт с теорией эволюции. Даже Ричард Докинз, открытый атеист и один из самых ярых современных дарвинистов, признает, что неслучайные факторы играли в эволюции важную роль.
82
У дрозофил одна-единственная мутация в специфическом участке гена
83
Я не спорю с тем, что эмбриональное развитие проходит те же стадии, что некогда проходила эволюция. Одно время в науке серьезно рассматривалась идея, которую называли биогенетическим законом Геккеля – Мюллера, или теорией эмбриональной рекапитуляции, но в настоящее время она по большей части отвергнута. Я намерен привлечь внимание к тому, что процесс самоорганизации в обоих случаях подобен на высшем уровне и служит отражением неслучайного процесса. 78 Michael Denton and Craig Marshal, “Protein Folds: Laws of Form Revisited,” Nature 410, No. 6827 (March 22, 2001), 417.
84
Биохимики Майкл Дентон и Крэйг Маршалл отмечали: «Если такие сложные формы, как белковые складки, представляют собой неотъемлемое свойство природы, возможно ли, что и различные элементы высшей архитектуры жизни тоже предопределены физическими законами? Устойчивость определенных цитоплазматических форм… позволяет предположить, что они также могут быть на удивление стабильными структурами, которым оказывается самое решительное благоволение… Если выяснится, что значительное количество высших биологических форм естественны, нас ждут радикальные и далеко идущие последствия. Нам придется признать, что физические законы играли в эволюции биологических форм намного более важную роль, чем мы думали. Нам также придется признать, что все разнообразие жизни основано на конечном множестве естественных форм, которые будут встречаться снова и снова в любой точке космоса, где будет появляться жизнь на основе углерода».