В физическом и культурном отношении хеттов нельзя считать просто индоевропейцами-пришельцами. Несомненно, что основная масса народа состояла из хаттов, утерявших свой прежний язык и перешедших на индоевропейский «хеттский» (нессийский)[40]. Районом обитания хеттов следует считать территорию внутри изгиба р. Галис (Кызыл-Ирмак) в центральной части Малой Азии и непосредственно к югу от Галиса, до совр. Кайсери (Кесарии).
Языки анатолийских племен, обитавших к западу от хеттов и лувийцев во II тыс до н. э., нам не известны. Но позже, уже в I тыс., когда анатолийские языки были вытеснены из центральной Малой Азии следующей, фригийской волной пришельцев, на западе, юго-западе и юге полуострова они сохранились.[41]
Носители языка индоиранской ветви. К совсем иной ветви индоевропейских языков, довольно далекой от анатолийской и не имеющей к ней прямого отношения, принадлежит еще один язык, засвидетельствованный в Передней Азии во второй и третьей четверти II тыс. до н. э.[42], сравнительно малочисленными собственными именами людей и богов (между прочим, и именами царей хурритского государства Митанни, о котором пойдет речь ниже). Ареал подобных имен совпадает с ареалом распространения хурритского языка (от предгорий Ирана до Палестины). Отдельные слова этого языка дошли также в одном из коневодческих трактатов хурритского происхождения [29] этого же времени[43]. Название этого языка неизвестно[44]. Сам язык принадлежал к арийской (индоиранской) ветви индоевропейских языков[45]. Предполагали, что именно с носителями этого «западно-индоиранского языка» в Переднюю Азию было принесено искусство массового применения боевых колесниц, однако поскольку у племен, живших в III и начале II тыс. до н. э. к северу от Кавказа, колесницы не были известны, есть основание думать, что пришлые в Переднюю Азию индоиранские племена развили коневодство и стали широко применять коней, впряженных в изобретенную в самой Передней Азии легкую колесницу, только уже после своего прихода в области к югу и юго-востоку от Кавказа. Других следов в культуре Передней Азии, а также в этнической картине, сложившейся здесь во II тыс. до н. э., они не оставили. Вопрос о пути их проникновения сюда все еще открыт[46].[30]
Аккадцы и западные семиты. Чтобы завершить этническую картину для III–II тыс. до н. э., необходимо упомянуть о южных соседях Армянского нагорья. На земледельческих территориях так называемого «Плодородного полумесяца» — на Финикийском побережье (в совр. Ливане), в долинах Сирии, на равнинах Северной Месопотамии (ныне также входящих в государство Сирию) и вдоль великих рек Евфрата и Тигра, — а также в степях между этими районами, — в III–II тыс. до н. э. жили семитские народы; а именно, в Финикии, Сирии, частично в Северной Месопотамии и повсюду в степных районах жили западные семиты (ханаанеи и амореи), а вдоль Евфрата и Тигра — восточные семиты, или аккадцы, которых мы лучше знаем под именем ассирийцев и вавилонян, но которые в то время еще так не назывались[47]. Южная часть ареала хурритов и северная часть ареала семитов перекрывали друг друга, — и те, и другие жили бок о бок.
Таковы были этнические действующие лица тех исторических событий, которые на Армянском нагорье и в соседних областях предшествовали образованию армянского народа.
2. Создание Хеттского и Митаннийского царств и территория Армянского нагорья
Хозяйство Армянского нагорья и Закавказья в эпоху энеолита. Горные области западной Азии[48] были колыбелью земледелия, которое возникло здесь задолго до эпохи металла. Со второй половины IV тыс. до н. э. в передовых областях Ближнего Востока складываются первые культуры [31] медного века (энеолита). В III тыс. до н. э., все еще в медном веке, у древних египтян, у шумеров и аккадцев Южной Месопотамии, позже в Эламе (на юго-западе совр. Ирана), а затем и в отдельных, наиболее передовых районах Северной Месопотамии и, возможно, Сирии сложились классовое общество и государство. Но весь окружающий мир, в том числе и горные области Ближнего Востока, жил еще в условиях первобытного строя.
Хотя нам мало известно о собственно Армянском нагорье III тыс. до н. э., но, поскольку оно вводило в ареал куро-араксской культуры, хорошо изученной в Закавказье, мы имеем возможность судить об обществе нагорья этого времени — в той мере, в какой нам это позволяет характер археологических источников.
40
Хотя основной словарный запас и грамматика хеттского языка несомненно индоевропейские, тем не менее хаттский оказал очень глубокое влияние на этот язык, в особенности в области фонетики и словаря.
41
Это были: язык
42
Он появился, видимо, на нагорьях Ирана в первой четверти II тыс. до н.э. Ко времени создания Митанийского государства (XVI в. до н.э.) индоиранский элемент уже вымирал, хотя среди хурритской знати еще даваливсь индоиранские собственные имена. См. A. Kammenhuber. Hippologia hethitica, Wiesbaden, 1961, стр. 16-17.
43
А. Кammеnhubеr, ук. соч. Там же анализ всех данных об индоиранцах на Ближнем Востоке, стр. 15-21.
44
Э. Форрером высказывалось предположение о возможности отождествления его носителей с «племенем Мáнда» (умман-манда), упоминаемым в хеттских текстах, но убедительных оснований для этого не приведено. Е. Forrer. Die acht Sprachen dor Boghazköi-inschriften, Wien, 1919.
45
Его относили либо к диалектам индоиранского языка-основы до разделения последнего на индийскую (индоарийскую) и иранскую подгруппы, либо к индоарийской подгруппе. В настоящее время выдвинута гипотеза, что этот так называемый «месопотамско-арийский», или «западно-индоиранский» язык принадлежал к особой подгруппе, отличной как от иранской, так и от индийской, но данных в подкрепление этой гипотезы пока мало.
46
Через Кавказ из древней родины индоевропейцев (что в данном случае возможно, особенно если речь идет о пути через Дагестан, тем более, что число «западных индоиранцев» вряд ли было большим) или из Средней Азии, в ходе продвижения племен «арья» в Иран и Индию? А. Камменхубер (Hippologia hethitica, стр. 17) приводит убедительные соображения в пользу того, что индоиранские племена, о которых идет речь, не дошли далее нагорий Ирана и Армении, а в Месопотамию проникли не они, а лишь группы хурритов, еще в горах включившие в себя некоторый индоевропейский элемент. Возможно, что из этого языка в урартский проникли такие слова, как арциби «орел(?)» (др.-армянск. арцуи; слово известно также в грузинском — арциви — и в горских языках, общенахско-дагест. *-ардзив), мари «знатный (чечен. майра «муж») и ср. др.-инд. рджипья‑, марья‑.
47
«Ассирийцами» — ашшурайу — в то время назывались только уроженцы г. Ашшура, ядра будущей Ассирии на р. Тигр, а «вавилонянами» — соответственно, только жители г. Вавилона, лишь в XVIII в. до н.э. сделавшегося столицей Южного Двуречья.
48
С VII—V тыс. до н.э. началось развитие примитивного земледелия в южных районах Туркменистана, на Иранском нагорье, включая склоны гор, обращенные к р. Тигру, и в некоторых районах Сирии, Палестины и Малой Азии; с V—IV тыс. до н.э. — на Армянском нагорье, в Закавказье и остальной Малой Азии; с V—IV тыс. до н.э. в долинах Евфрата и Нила развивается другой тип земледелия, основанный на орошении полей водами речных паводков, оказавшийся наиболее продуктивным. См. В. М. Массон, Историческое место среднеазиатской цивилизации, «Советская археология», 1964, № 1, стр. 12-25.