Первое ко Божьей церкви,
Другоё-то во зеленый сад,
Третье-то во чисто поле;
В Божьей церкви ты намолишься,
В зеленом саду нагуляешься,
Во чисто поле насмотришься.
Случилось ехать князьям-боярам,
Они спрашивают: что за келейка?
Что за келейка, что за новенька?
Что в ней за монашенка, за молоденька?
Еще кем она пострижена?
Отвечала им монахиня:
Я пострижена самим царем,
Я посхимлена Петром Первыим Через его змею лютую...
Эта песня (слова и напев) записана В. И. Далем и князем Одоевским в 1862 году с голоса одной почтенной восьмидесятилетней дамы, которая научилась ей в детстве от своей няни (подробнее см. «Русский архив», 1863 г., 2, 107—111).
№ 4
Князь Борис Иванович Куракин, участник воинских потех Петра I, осады и взятия Азова, послан в 1697 году в Венецию «для изучения европейских языков, математики, мореплавания, равно как для примечания чужестранных нравов и поведения», с 23 октября 1709 года он был полномочным послом при различных дворах, сопутствовал Петру в 1717 году в Париж, в том же году получил от царя орден Св. Андрея Первозванного. Родился 20 июля 1676 года, умер в Париже 17 октября 1727 года. Погребен в Москве в Чудовом монастыре.
«Сей князь Б. И. Куракин,— замечает Новиков,—был человеколюбив, милостив и жалостлив к состоянию несчастных... Лежа уже на одре смерти, завещал он сыну своему, князю Александру, построить госпиталь с церковью для 15 заслуженных офицеров и снабдить оную постоянными доходами для содержания всеми потребностями сих офицеров, что и было исполнено. Это благодетельное учреждение существует и поныне, оно находится в Москве, у Красных ворот, и превосходно содержится для инвалидов. Старший ныне представитель фамилии князей Куракиных — князь Федор Алексеевич есть попечитель этого дома [246] инвалидов» («Арх. кн. Куракина», I, 361).
№ 5
Связь между Петром и Анной Моне продолжалась около десяти лет. Петра она не любила и отдалась ему только из корысти, ради собственной выгоды и возвышения своей фамилии, чего достигла вполне. Она и ее родные получили от царя несколько имений с разными угодьями, кроме того, Моне выпросила себе ежегодный пенсион, который получала вместе с матерью, и по тому времени очень большой (более 700 рублей), затем она имела большой дом в Немецкой слободе, близ кирки, построенный Петром за счет казны. Внимание к ней
государь распространил до того, что между множеством разных ценных подарков находился его портрет, осыпанный драгоценными камнями, оцениваемый более 1000 рублей!
Обогатившись от щедрот своего благодетеля, сластолюбивая немка, чуть не развратная, с сердцем холодным, алчная до корысти, без образования, даже малограмотная, она скоро забыла все благодеяния государя и изменила ему, сделавшись фавориткой саксонского посланника Кенигсека.
Петр узнал об измене своей «верной до смерти» Аннушки, как она иногда выражалась в письмах к нему (писать по-русски она не умела). Конечно, после такого поступка последовала опала и был учинен надзор за ней. Когда умер (утонул) Кенигсек, она впоследствии сошлась с прусским посланником Кейзерлингом, с которым и сочеталась законным браком; после смерти его у вдовы Кейзерлинг снова возгорелась любовь к пленному шведу, капитану Миллеру (жившему в Немецкой слободе и весьма бедному), которого она, экипировав и одарив многими подарками, объявила своим женихом, но желание ее быть его женой не осуществилось, так как она, несмотря на свою сравнительную молодость, от тревоги житейской и действия страстей таяла как свечка, харкала кровью и 15 августа 1714 года умерла (в Немецкой слободе, в доме полковницы Марчелиуши) на руках больной старухи-матери и пастора.
№ 6
Княгиня Соломония Юрьевна (Сабурова), жена великого князя Василия Иоанновича, в начале ноября 1525 года была разведена с супругом за то, что не имела детей [247].
Ей предложено было постричься добровольно, но она на это не согласилась, так что пришлось прибегнуть к насилию: ее вывели из дворца в Рождественский девичий монастырь, где митрополит, так рассказывает Герберштейн, остриг ей волосы, несчастная кричала и плакала, когда ей подали, наконец, куколь, она бросила его на землю и топтала ногами, при этом боярин Иван Шигона закричал на нее, и она даже подверглась ударами плети.
Убитую горем, с растерзанным сердцем, новопостриженную княгиню, инокиню Софию, вскоре отправили в Суздальский Покровский девичий монастырь.
Впоследствии при дворе и в народе ходили разные толки и сказания о Соломонии, которые сложились в один рассказ, что княгиня-инокиня разрешилась в стенах обители запоздалым сыном. Слух этот подтверждали некоторые боярыни, и одна из них (жена государственного казначея) слышала от самой Соломонии о ее беременности. Государь, конечно, был этим очень смущен, и некоторых боярынь, виновниц распространения подобных слухов, удалил от двора, а означенную жену казначея приказал высечь за то, что она не донесла ему раньше о беременности княгини Соломонии.
246
Дом князя Куракина, а также рядом с ним находящийся Запасный дворец, во время всеобщего пожара в 1812 году остались целы.
247
Великий князь Василий Иоаннович вскоре после удаления княгини Соломонии женился на чужеземке Елене Глинской и, желая нравиться ей,
шком в монастыри и молились о чадородии; между прочими сановниками, сопутствовавшими им, был тайный любовник Елены — князь И.Ф. Оболенский-Телепнев-Овчина. Желаемое исполнилось: княгиня родила 25 августа 1530 года сына Иоанна IV Васильевича. Князь ликовал, не подозревая в Оболенском тайного пособника брачному делу... (См. подр. «Рус. вестник», 1860 г., т. XXX, кн. 2, 584.)