Через полгода по воцарении Федора Алексеевича был сослан на житье в отдаленный и дикий Пустозерск Матвеев, а также удален и Менезиус.
Ужасное известие должно было усилить горесть обитателей Преображенского. Толки, жалобы, догадки, брани, проклятия падали в душу маленького Петра злыми семенами; он с малых лет видел кровавые сцены бунтовавших стрельцов, и в нем отразились эти события. Впоследствии, когда он был царем, говорил: «от мысли о бунтовавших стрельцах все уды во мне трепещут, заснуть не могу». По свидетельству одного из близких к нему людей, Петра дергали иногда по ночам такие конвульсии во всем теле, что он клал с собой в постель одного из денщиков, и только держась за его плечи мог заснуть; судорожное подергиванье головы, шеи и лицевых мускулов в Петре усилилось со времени избиения стрельцов8.
Так в продолжение первых лет царствования Федора проходило время. Царица Наталья и ее родственники, удалившись от придворных крамол, жили большей частью в селе Преображенском с малолетним Петром.
Но новые события прибавляли беспрестанно страху: стеснен в заточении сверженный патриарх Никон, наказан духовник царский Андрей Савинов, родные братья царицы Натальи Кирилловны, Иван и Афанасий, были сосланы, сама она подвергалась всяческим оскорблениям и унижениям, оставалось, кажется, Преображенскому сделаться Угличем.
С пятилетнего возраста наступало время «книжного учения и писания» как в обыкновенном, так и в царском быту, которое и началось под руководством Зотова [27] 12 марта 1677 года, когда царевичу Петру оканчивался пятый год.
Из расходных книг Тайного приказа узнаем, что подьячий тайных дел Григорий Гаврилов еще в октябре и ноябре 1675 года писал в хоромы к государю азбуку и Часослов, за что ему выдано в награду 10 рублей, а 27 числа ноября в соборе Николы Гостунского служили молебен с многолетием перед начатием учения царевича Петра Алексеевича.
Главный и первый предмет преподавания заключался в чтении и учении Часослова, Псалтири, Деяний и Евангелия. Государыня по предложению учителя Зотова приказала выдать из домашней библиотеки все исторические книги, из них некоторые были иллюстрированы.
Книги с картинками исторического содержания назывались царственными, потому что излагали истории царств. Все другие предметы, изображенные в картинках, светского содержания, носили имя потешных, увеселительных, служивших для забавы, ибо назидательным, учительным в собственном смысле почиталось одно только Святое Писание и вообще книги церковно-учительные. Поэтому и все эстампы, гравюры, привозимые с Запада, также носили название потешных, фряжских и немецких листов.
Эти листы были весьма важным и полезным руководством для обогащения детского ума,— они пополняли в тогдашнем образовании весьма ощутительное отсутствие наук; были также и рисованные, вероятно, пополнявшие печатные. В 1679 году 19 декабря живописец Карп Иванов писал царевичу «на Александрийском листе красками и золотом: двенадцать месяцев и беги небесные против того, как в столовой в подволоках написано», то есть на плафоне столовой комнаты.
По кончине царя Алексея Михайловича все заведенное им в Преображенском и Измайлове поддерживалось юным и болезненным царем Федором Алексеевичем хотя с сыновним благоговением, но сам он не мог так часто бывать в этих местах. Когда именно в первый раз посетил он Преображенское, нельзя сказать с уверенностью, так как в выходах государей есть пропуски и недостающие листы...
В 1680 году на обратном «походе» от Троицы (к Сергиеву дню, 25 сентября), значится (стр. 692): «октября 3, вечером кушанье было в селе Преображенском», «октября 4, у Великого Государя были на подхожем стану, в селе Преображенском, Ростовский митрополит с архимандритами и игумными. А после столового кушанья изволил Великий Государь идти из села Преображенского к Москве».
Далее мы видим из тех же «Выходов» (стр. 693 и 699), что царь «Федор того же года, октября 31, ходил с иконой пресвятые Богородицы Тихвинские на освящение церкви в село Алексеевское, из которого обратно шел в Преображенское, где было столовое и вечернее кушанье. Мая 9, на праздник чудотворца Николая, слушал Великий Государь всенощную в церкви Воскресения Господня, в селе Преображенском»9.
27
Никита Моисеев Зотов (из приказных) до поступления в учителя к Петру был испытан придворным ученым Симеоном Полоцким, который объявил царю, что Зотов «искусен и мудр», Устрялов замечает (т. I, стр. 9), что, к сожалению, однако,