Некоторые подвергают сомнению, что театр при нем продолжался, но, кажется, напрасно. Впрочем, траур по отцу сначала не дозволял этого. В конце 1676 года 15 декабря был указ: «над аптекарским приказом палаты, кои заняты были на комедию, очистить; и что в тех палатах было: органы, перспективы (декорации) и всякие комедийные припасы — все свезти на двор, что был Никиты Ив. Романова».
Но в Преображенском здание комедийной храмины оставалось в прежнем виде, и спектакли по окончании траура, конечно, продолжались; если не присутствовал царь, то бывала царевна Софья.
Из соображений же и догадок важнее всех, кажется, должно быть то, что Софья так близка была к князю В. В. Голицыну, просвещеннейшему человеку своего времени [28], что подчинялась его влиянию вследствие его ума и образования; это ясно доказывает, что уже никак не могла она коснеть в том суеверии, что будто всякое искусство, наука есть лишь «языческая, бесовская потеха, дьявольское наваждение» и т. п.
Сочиненная ее учителем комедия — «Притча о блудном сыне» — играна была в селе Преображенском (напечатана была в Москве в 1685 году; один экземпляр сохранился в собрании Кастерина).
Но не одни только мистерии Симеона Полоцкого должны были занимать ее. Не могло образоваться из ничего сведение, что она сама переводила из Мольера и сочиняла пьесы; она сочинила духовную драму в стихах «Екатерина Великомученица», которая ставилась у нее в терему. Почтенный любитель князь А. Шаховской говорит: «мне известно по семейным преданиям, что прабабка моя Татьяна Ивановна Арсеньева, боярышня царевны Софьи, представляла лицо Екатерины мученицы, и что Петр (отроком), бывая всегда при этих театральных зрелищах, прозвал Арсеньеву „Екатериной мучительницей, большие глаза“» 10.
Это подтверждается авторитетом Карамзина; он в «Пантеоне российских авторов» (1801 г.) говорит: «Софья занималась литературой: писала трагедии и сама играла их в кругу своих приближенных; мы читали в рукописи одну из ее драм и думаем, что царевна могла бы сравняться с лучшими писателями того времени»... но полагает, что у нее воображение не было управляемо должным вкусом.
И этого мало, почтенный А. Н. Оленин утверждает: «Я видел у покойного графа Мусина-Пушкина печатанную церковными литерами афишу подобного зрелища (она сгорела в 1812-м году)».
Как царевна Софья, так и царица Наталья смотрели «Кающегося грешника». Не менее еще была известна в то время и другая комедия под названием: «Ужасная измена сластолюбивого жития» (О Лазаре). Эта комедия давалась при «запустных пированиях» [29].
Ф. Кони говорит, что на третий день второго брака царя Федора с Марфой Апраксиной в селе Преображенском играли бояре и боярыни комедию «Баба-яга, костяная нога»; роли были распределены следующим образом: Бабу-ягу играла копенгагенская актриса Анна Паульсон, тогдашняя европейская знаменитость, приглашенная в Россию боярином Матвеевым; Ивана-царевича играл князь Ив. Пронский; Людмилу, его суженую,— княгиня Барятинская; черного бога — полковник Грибоедов; подруг Людмилы: Любашу, Наташу и Таню,-—княжны Куракина, Черкасова и Одоевская» 12. Это был последний спектакль при царе Федоре Алексеевиче.
Молодой царь Федор Алексеевич, весьма слабый здоровьем, отнюдь не был врагом светского образования и реформы вообще. При нем была устроена Академия для светских юношей (и в ней тоже давались комедийные представления). Мы уже упоминали о счастливом и столь необходимом уничтожении местничества по мысли и влиянию В. В. Голицына; наконец, сам царь учителем его Симеоном Полоцким был ознакомлен с языками, науками и даже писал стихи.
Между тем Федор, больной и хилый, сочетался браком с Агафьей Семеновной Грушецкой. Бог не благословил этого брака: царица скончалась от родов через три дня по разрешении сыном Ильей, который не жил и недели после матери. Вопреки совету врачей, следуя внушению своекорыстных временщиков, царь решился вступить во второй брак и спустя полгода по кончине царицы женился на Марфе Матвеевне Апраксиной. Свадьбу отпраздновали скромно 14 февраля, а через два месяца с половиною юный царь был уже в могиле. Он скончался 27 апреля 1682 года на двадцать первом году от рождения.
Как скоро закрыл царь глаза, ударили по обычаю в большой колокол «Вестник», и народ толпами обступил кремлевские чертоги, чтобы проститься с покойным царем и приветствовать нового государя.
Когда бояре по обряду простились с покойным Федором и потом одинаково целовали руки у обоих оставшихся братьев его, Иоанна и Петра, патриарх с высшим духовенством и вельможами спросил: «Кто же из двух царевичей будет царем?» Присутствующие отвечали, что этот вопрос должен быть решен народом.
28
По образованию он в свое время был первый в России и прозван иностранцами «Великим Голицыным». Есть сведения, что дом его отличался великолепием,— он был покрыт снаружи медью, а внутренность была роскошно убрана на европейский манер дорогими зеркалами, различными часами, статуями, картинами, и находилась библиотека, в которой впоследствии найдено было несколько книг и рукописей, касавшихся театра. Где все это погибло? Или еще доселе не потеряна надежда, что найдется?
29
Она представлена была «действием благородных великороссийских младенцев (юношей) в новосияющих словено-латинских Афинах в Москве (т. е. в Академии Заиконоспасской), в ноябре 1701 года», но, вероятно, и ранее.