Сравнивая Vita VIII–XVII с данным источником, мы убеждаемся, что сведения Анастасия Синаита перешли в Vita уже в редакции Феофана. Отсюда не может быть и речи о том, что Vita и Феофан представляют независимые друг от друга документы. Остается поэтому решить вопрос, какой из этих документов зависит от другого.
Сравнение их решает вопрос в пользу приоритета Феофана. За это говорят следующие соображения. 1) Последняя участь преп. Максима и его учеников отмечены у Феофана так общо [132] и неполно, [133] что трудно допустить, чтобы он мог высказываться так, пользуясь Vita (где сказано об этом достаточно определенно) как источником. 2) Равным образом, если бы Феофан имел под руками Vita, то было бы непонятно, почему он умолчал о том, что именно яковитский патриарх Афанасий посоветовал Ираклию обратиться к Сергию и Киру по вопросу о μία ἐνέργεια; [134] что св. Софроний писал послание не только Сергию и папе Иоанну (?), но и Киру Александрийскому; [135] что ἔκθεσις издан по внушению Сергия; [136] что африканские соборы были вызваны деятельностью преп. Максима; [137] что преп. отец был в Риме еще до смерти папы Феодора; [138] что на Латеранском соборе, кроме поборников ереси, был осужден и τύπος; [139] что вместе с преп. Максимом в Риме были схвачены и его два ученика; [140] что собственно Сергий был κακοδοξίας σπορεύς [141] и т. п. Напротив, гораздо легче понять, что все это добавлено биографом к материалу, взятому у Феофана, тем более что автор Vita по местам прямо указывает на те источники, на основании которых он делал эти добавления. 3) Далее, нельзя не заметить, что в главах VIII–XVII биограф, несомненно, пользуется каким-то текстом, от которого он зависит и который по местам снабжает своими толкованиями. Так, в VIII главе [142] он находит нужным дать некоторые пояснительные замечания о церковно-политической деятельности Ираклия; в IX главе [143] указывает смысл слов «ἔνωσις ὑδροβαφής», и при этом выражается о них: «τὴν οὔτω καλουμένην»; в XII главе [144] изъясняет термин «χαλκηδονῖται». Ничего подобного у Феофана мы не видим. 4) Наконец, надо принять во внимание то, что в заключение Vita, XLI–XLII излагается молитва к преп. Максиму. Значит, Vita написана уже после того, как преп. Максим был причислен Церковью к лику святых. Между тем, первое общецерковное признание преп. Максима святым мы встречаем только на Седьмом Вселенском соборе [145] в 787 г., на котором, между прочим, присутствовал и Феофан. Отсюда можно с вероятностью предполагать, что Vita составлена, во всяком случае, не раньше хроники Феофана.
Все эти соображения заставляют нас признать зависимость пространного жития от Феофана. Этим определяется terminus a quo нашего жития. Так как хроника Феофана написана ок. 813 г. (о чем ниже), то, следовательно, житие преп. Максима составлено после 813 г., т. е. почти через двести лет после описываемых событий.
<Отношение Vita к Collectanea Анастасия Библиотекаря>
Некоторое ученые указывают [146] еще на зависимость автора Vita от Collectanea Анастасия Библиотекаря [147] и отодвигают время написания жития к концу IX в., к эпохе фотианских споров, в которых принимал участие Анастасий. Факт зависимости Vita от документов, сохранившихся до нас в переводе Анастасия Библиотекаря (Collectanea), не подлежит сомнению. В Vita XVIII–XXIII мы имеем сокращенное изложение Relatio; [148] в гл. XXIV–XXVΙ — Ер. Maximi ad Anastasium monachum; в гл. XXVII–XXIII — Tomus alter, XXXIII; Vita, XXXIX-XL заимствованы из Ep. Anastasii apocrisiarii. Однако пользование этими документами вовсе не стоит в зависимости от перевода их Анастасией. Они существовали на Востоке и до него и были довольно распространены. [149] Замечательно, что Vita нигде не обнаруживает зависимости от латинского перевода Анастасия. Напротив, зависимость автора от Tomus alter XXXIII, которой нет у Анастасия, и незнакомство с Ер. ad Petrum Illustrem (где говорится о пребывании преп. Максима в Александрии), находящимся в Collectanea, говорит за то, что биограф не имел под руками Collectanea (ни в подлиннике, ни в переводе Анастасия Библиотекаря), а пользовался греческим текстом названных документов. Это тем более несомненно, что автор, очевидно, пишет на Востоке [150] и пишет на греческом языке. При всем своем старании пополнять Феофана, он, касаясь истории пап, не может выйти за пределы Феофановой летописи и довольствуется ее сбивчивыми и неверными показаниями (после Мартина — Агафон). Замечательно, что в житии ни разу не упоминается имя папы-еретика Гонория и нисколько не умаляется значение Рима; [151] напротив, авторитет его ставится высоко, так что вряд ли можно допустить, чтобы Vita появилась в эпоху роковой схизмы при Фотии, когда так заподозрено было православие Рима, и примирительные идеи, выразителем которых был преп. Максим, находили себе немногих лишь сторонников (например, Анастасия Библиотекаря, который отчасти для апологии Гонория и Filioque перевел свои Collectanea).
132
См. даже в наиболее детальных сообщениях под 649 г. (
138
Vita XVI // PG 90, 85С. По Феофану выходит, как будто преп. Максим прибыл при папе Мартине. См.:
145
148
См. эти документы в Collectanea // PL 129, 604 squ и по тексту Комбефи // РG 90, 109 squ.
149
150
Характерное описательное выражение Vita XLII: «τοῦ ἐν Μύροις ποιμενάρχου» (109A) выдает малоазийское происхождение автора. Слово «ἐκεὶ» в Vita XIV (PG 90, 84B. cp.: VII, 76А) показывает, что житие было написано не в Сицилии и не в Африке. Что касается до выражения «ἡμῖν» в Vita XIV (PG 90, 81D), то здесь разумеется не писатель–африканец, а вообще все православные. Такое противопоставление себя и православных, с одной стороны, и монофелитов еретиков — с другой, обычно у биографа, который часто называет их «ἑναντία μοῖρα» (Vita VIII // PG 90, 76С, 77В; Vita XIII // PG 90, 81В), а о православных говорит: «ἡμᾶς» (Vita XII // PG 90, 80D).