Более важное значение такие сближения могут иметь для установления относительной (2) постеорности (или resp. приорности) сочинений по характеру раскрытия в них одинаковых идей. Признаком вторичности сочинения является, прежде всего, развитие в нем идей по сравнению с другим сочинением, выражающееся в более детальном раскрытии идей, увеличении числа доказательств, применении философских методов обработки, точном разграничении понятий и т. п. Так, например, в Tomus dogmaticus ad Marinum diaconum, первом противомонофелитском сочинении, святоотеческие свидетельства приведены в гораздо меньшем числе, чем в Disputatio cum Pyrrho и Tomus ad Stephanum; [3350] понятие воль естественной и гномической еще не ясно раскрыто; самые доказательства являются еще довольно простыми: достаточно сравнить Tomus dogmaticus ad Marinum diaconum со сходным по структуре Ер. ad Nicandrum в толковании μία συγγενὴς ἐνεργεια у св. Кирилла Александрийского, чтобы видеть, насколько далеко пошло развитие темы в последнем по сравнению с первым. [3351]
Другим признаком постеорности является применение в данном сочинении идей, развитых подробно в других сочинениях. Применение идеи нужно предполагать в тех случаях, когда известная идея, раскрытая в одном сочинении довольно подробно и составлявшая в нем один из тезисов, в другом сочинении приводится кратко и побочно, мимоходом, [3352] приспособляется к целям экзегетики [3353] или нравственного приложения, [3354] причем претерпевает разного рода видоизменения применительно к новому своему положению. [3355] Применение идеи установить нелегко. Нужно доказать, что мы не имеем дело с зачатком идеи, т. е. показать, что у нас налицо полностью все элементы идеи, хотя и в кратком выражении, а не один зачаточный элемент ее; далее, что идея эта приводится в полном смысле побочно, а не в такой обстановке, которая бы способствовала ее зарождению и раскрытию. [3356] Суждение, впрочем, о взаимоотношении сочинений и определение характера применения идей большей частью открывается только при непосредственном сличении соответствующих мест и оценке всех сопутствующих обстоятельств. Легче суждение при сопоставлении трех или более сочинений: тут сличение обыкновенно само собою открывает моменты зачатка, развития и применения идеи. Для проверки наших заключений мы приведем ниже из таких сопоставлений целые контрольные ряды. Но, к сожалению, трудно вообще найти более или менее существенные сопоставления, а еще труднее с полной определенностью высказать о них суждение, тем более что большей частью приходится оперировать только с двучленными сопоставлениями. В общем, нужно признать, что все полученные таким образом выводы могут иметь только проблематическое значение, как построенные на довольно шаткой почве различных сопоставлений и оценок. Лишь в своей совокупности при удачном перекрестном совпадении разных соотношений они могут получить значение вероятности. Некоторые выводы могут быть сделаны тверже других, в зависимости от количества и характера служащих им основой данных.
а. Первый вопрос, который нам нужно решить, — это тот, все ли сочинения преп. Максима входят в рамки составленного нами списка Ambigua — Ер. ex Roma 650 г., или же рамки эти могут Сыть раздвинуты? И так как список в своем конце уже пришел к полному завершению, то вопрос этот может быть формулирован так: нет ли сочинений, которые бы можно было поставить раньше Ambigua? (Или resp. — Orationis Dominicae expositio [631 г.]?)
Вопрос этот может касаться только сочинений мистико-созерцательного характера, так как полемические сочинения большей частью написаны после 639 г. (против монофелитов) или, по крайней мере, после 632 г. (против севириан). Из числа таких сочинений вопрос может быть поставлен относительно: a) Capita de charitate, мистико-созерцательного сочинения, выделяющегося из ряда других по своей простоте и примитивности; б) Quaestiones et dubia, труда, написанного до знакомства с Палестиной [3357] и, следовательно, во всяком случае раньше Orationis Dominicae expositio; в) Ер. 6 — письма, адресованного тому же лицу — Иоанну Кизическому, — которому посвящено и Ambigua.
3350
Tomus dogmaticus ad Marinum diaconi, 81C — 84C (св. Афанасий Великий, Григорий Богослов и Кирилл Александрийский); ср.: Tomus ad Stephanum Dor., 160C — 169A (привлекаются еще св. Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, <папа> Северин, Амвросий, Кирилл Иерусалимский, Лев Великий). Ср. то же для ссылок монофелитов: Tomus dogmaticus ad Marinum diaconi, 84D и Disputatio cum Pyrrho, 316C — 320В, 328AB, 344B — 345C, Ep. ad Siculos, 121В, 125C.
3351
Tomus dogmaticus ad Marinum diaconi, 85C и Ep. ad Nicandrum, 101D — 108B. Приведем более частный пример: в Ер. 13, 513АВ [632 г. 1 выдвинуто положение, что число делит и не делится, ибо не есть субстанция или акциденция, не может ποιεῖν или πάσχειν; в более позднем [641 г.] Ер. 12, 473–476 положение это развивается уже подробнее: делается ссылка на св. Григория Богослова (Or. 31. n. 18 // PG 36, 152D), приводятся примеры, высказываются по поводу их соображения.
3352
Так, например, положение, что Христос есть Бог и человек не κλήσει только, но и по естеству, раскрытое подробно в Ер. 13, 524CD, мимоходом приводится в Ер 18, 581С. Не всегда побочное раскрытие мысли дает право заключать о постеорности. Например, в Ambigua 1109ВС соображения о значении ума и разума приводятся побочно и короче, чем в Mystagogia 5, 672D. Однако, это не значит, что Mystagogia написана до Ambigua. И вот почему. В обоих сочинениях в данном случае, хотя и в разной степени, просто использован учебник Немесия (О природе человека, гл. 41).
3353
Различие вольных и невольных искушений, проведенное в Orat. Dom. expositio, 908ВС, применяется в Quaest. ad Thal. LVIII, 593C при истолковании 1 Петр. 1:6. — Учение о трех чинах спасаемых Mystagogia 24, 709D (ср.: Capita de charitate III, 68) применяется в Quaest. ad Thal. X, 288BC, и притом с некоторым видоизменением: под προκόπτοντες (Mystagogia: трудящиеся в подвиге из-за награды) разумеются усвоившие λόγοι и τρόποι добродетелей, а под совершенными (Mystagogia: исполняющие заповеди по любви) — достигшие умозрительно Самой Истины. Мысль Mystagogia 7, 688АВ о том, что в мире, Писании, человеке нужно предпочитать их высшую часть — ангельский мир, Духа и душу, в Quaest. ad Thal. XXXII, 372С применяется к изъяснению Деян. 17:37 с соответствующим при том видоизменением (λόγοι мира, Дух, ум).
3354
Мысли о свойствах Божества в Ambigua 1072С (ἀκίνητον — ἄτρεπτον), 1184D (ничто не συνθεωρεῖται с Богом), приводятся в Ер. 1, 364ВС, с выводом о качествах уподобившегося Богу человека. С нравственным выводом приводятся в Ер. 1, 376С, 368А так же мысли Ambigua об изменяемости внешнего мира (1169С) и о λόγοι промысла (1169А).
3355
См. выше, прим. 222. В Ambigua 1205В безучастность к славе и страданию отмечается при описании <таких> нравственных качеств святых, как проявление смирения и нищеты духовной; в Ер. 2, 396А это свойство мимоходом привлекается для характеристики кротости, а в Orat. Dom. expositio, 888А составляет фон при изображении блаженного состояния кротких. Ср. еще Mystagogia 24, 713С и Prol. ad Quaest. ad Thal. (краткий путь ко спасению).
3356
Например, раскрытие понятия о гномической и естественной воле в Tomus dogmaticus ad Marinum diaconum не дано; самые понятия едва намечены. Между тем, преп. Максиму был бы прямой интерес дать раскрытие этому понятию. Значит, идея различия воль здесь у него только зарождается, и о применении ее не может быть и речи.
3357
Quaestiones et dubia, 44, 821А (о реке Иордане); Quaestiones et dubia, 64, 837A (о кровлях на домах в Палестине).