Сколько дает материала светлая личность Зоровавеля, столько и откровения его великого современника — Захарии. Здесь та же тема бегства из греховного Вавилона, от «земли северные» (Зах. 2:6–7), земли мрачной, лишенной света ве́дения; и тоже предлагается всем живущим в «дщери вавилонской» — злом навыке — спасаться в Сионе — в Церкви. [3906] Церковь и созерцает пророк Захария под видом золотого подсвечника с лампадою и семью светильниками, и чашками к ним и двумя маслинами по сторонам лампады (Зах. 4:2–3). Подсвечник своей чистотою, блеском, отсутствием порчи и тления, и другими качествами золота указывает на свойства Церкви.
Во главе Церкви стоит Христос (лампада) — истинный Свет для всех. Он подает в ней дарования Св. Духа (7 светильников, ср.: Ис. 11:2–3), образующие разные степени в Церкви, по различию духовно-нравственного совершенства ее членов, но главным образом следующие три: (а) очищение (κάθαρσις) через страх Божий, благочестие и ве́дение; (б) просвещение (φωτισμός) через дух крепости (в перенесении невольных страданий), совета и разума, и (в) совершенство (τελειότης) через дух мудрости (познание богословия), приводящей к обожению. Все члены Церкви должны иметь соответствующие расположения («чашки») к восприятию благодатных даров Духа, питая эти расположения Божественными помыслами, возжигаемыми, наподобие елея, из двух маслин, Ветхого и Нового Завета, путем созерцания. [3907]
Все, что применимо к великому храму Божию — Церкви, вполне приложимо и к малому храму — душе каждого, разумной, нетленной, почтенной царственным достоинством самовластия. Лампада в ней — вера в Сына Божия, по которой Он сходит в нее и возжигает в ней свет ве́дения; вместе с Ним подаются и семь даров или просвещений Духа. Логос стоит посреди двух маслин, двух Заветов, двух законов (естественного и духовного), Промысла и суда, высшее проявление которых в воплощении и страданиях Логоса, созерцании и делании, вере и доброй совести, <посреди> двух народов (ср.: Зах. 4:3), души и ума, мира мысленного и чувственного, настоящей жизни и будущей. [3908]
Захария не только созерцает внутреннюю красоту Царства Христова, но и разрушение враждебного ему царства зла. Это показано ему в видении серпа летящего, несущего клятву на дом вора и клятвопреступника (Зах. 5:1–4). Серп летящий означает собою Христа, сперва промыслительно расширившегося в 10 заповедей (10 локтей длины), а потом сошедшего с неба («летящего») и воплотившегося (20 локтей ширины = 5 чувств х 4 стихии). Христос стал серпом, отсекшим в естестве страсти. Он же стал действенным проклятием клятвы греха: Он безвинно принял на Себя клятву смерти (последствия греха) и тем разрушил власть диавола, этого «вора», присвоившего себе творение Божие, и теперь коварно увлекающего его к страстям, и «клятвопреступника», дающего людям ложное обещание Божеской славы, и теперь отклоняющего людей от истинных духовных благ к мнимым. Вместе с этим Господь разорил и дом диавола, разорил все, чем он обольщал людей, все «деревья и камни дома», т. е. идолов и жертвенники, похоти и бесчувственность к добру. В Писании упоминаются как бы два дома: дом вора и дом клятвопреступника. Это — оба вида лести диавольской — (а) один, приводящий душу к духовному неве́дению (ἄγνοια) через отвлечение ее от духовного к чувственному познанию мира; (б) другой, влекущий ее через естественные «страсти» — к неестественным постыдным страстям. Под вором можно еще разуметь лицемера, коварно ворующего доброе о себе мнение, под клятвопреступником — нарушителя обета доброго жития. [3909]
Захария видит, как дело Христово разрослось через деятельность апостолов. Из двух гор — Воплощения и страдания Господа — вышла четверка колесниц, Евангелий (Зах. 6:1), которая уврачевала язвы греха в стране тьмы. [3910]
3907
Quaest. ad Thal. LXIII, 665В–667D. Основная идея толкования (подсвечник — Церковь) одинакова у преп. Максима со св. Кириллом Александрийским, но в деталях заметно различие. Св. Кирилл под семью светильниками разумеет слушателей Нового Завета и святых, а под двумя маслинами — два народа (Comm. in Zach. // PG 72, 60CD, 61A). Мысли преп. Максима во многом совпадают с тем святоотеческим (а также и еврейским) толкованием, которое приводится у блаж. Иеронима (Твор. в рус. пер. Т. XV. С. 41–42).