Что касается материальной стороны образования преп. Максима, то, вне всякого сомнения, сын знатных родителей мог получить, и действительно получил, всестороннее образование. Хотя со времени Юстиниана преподавание наук перешло в руки христианских педагогов, однако светская языческая наука сохранялась [806] и необходимо включалась в план образования и в христианских школах. Здесь считалось обязательным изучение семи свободных искусств. грамматики, риторики, диалектики, арифметики, музыки, геометрии и астрономии. [807] Изучение этих наук составляло необходимый идеал образования [808] — «ἐγκύκλος παιδεία» — для того времени. По свидетельству биографа, весь этот ἐγκύκλος παιδεία был пройден преп. Максимом. [809] Он прошел курс грамматики, с которой обыкновенно соединялось изучение классических писателей (ἰστορία); [810] изучил риторику (теорию красноречия), овладев в совершенстве искусством говорить. Наверное, изучал и математику (составлявшую так называемый квадриум: арифметику, музыку (пение), геометрию и астрономию), [811] считавшуюся необходимой подготовительной ступенью к философии (диалектике). [812] Наконец, он с особенным усердием изучал и философию. Конечно, при своем усердии и талантах преп. Максим успел превосходно (даже περιττῶς) [813] изучить эти науки и стать на высоте современного ему научного знания. Учителями и руководителями его, вероятно, были люди духовного сана, которые в это время, главным образом, заведовали воспитанием юношества. [814] В общем, можно думать, что преп. Максим получил отличное светское образование. По существу, постановка преподавания наук в то время вряд ли ухудшилась (значительно) по сравнению с предшествующей эпохой. Правда, просвещение было поставлено в не совсем благоприятные условия, [815] но, тем нс менее, и эта эпоха дала блестящих писателей. И в это время были ученые люди и образованные епископы (Сергий патриарх, Феодор Фанарский, Пирр); не удивительно поэтому, что в эпоху иконоборческую это время считалось своего рода идеалом. [816] Как основательно усвоен был преп. Максимом курс светских наук, это видно из его сочинений: здесь мы встречаем многочисленные выдержки и цитаты из множества классических писателей-поэтов, историков, ораторов, философов. [817] Содержание сочинений преп. Максима поражает таким обилием многосторонних познаний в разных областях знаний, обнаруживают такую глубокую эрудицию их автора, что служит лучшим (и даже более несомненным, чем показания его биографа) свидетельством его усердия и прилежания к наукам. Конечно, нельзя сказать, чтобы по формальной стороне преп. Максим получил полное образование; он не владел ясным и легким слогом, хотя сила диалектики и убедительности его речи были непреодолимы; он не был таким всесторонним лингвистом, как Иероним <Стридонский> или Феодорит <Киррский>. Но, во всяком случае, латинский язык он знал, так что его могли предлагать в переводчики, хотя сам преп. Максим не считал, быть может — по скромности, себя сильным в этом языке. [818] Кроме того, и богатейшей греческой литературы, оригинальной и переводной, [819] было вполне достаточно для всестороннего развития душевных сил св. отца.
<Вопрос о философских влияниях, под которыми находился преп. Максим>
806
807
Таков, например, план воспитания Кассиодора. См.:
811
Это заключаем из замечания биографа: «παιδείας ὡς εἰκὸς παντοίας ἐπιμελούμενος» (Vita III, 69C); в круг ἐγκυκιλίος παιδεία входило и изучение квадривиума. Приблизительный объем наук, программы преподавания, дошедшие до нас учебники и вообще информацию о постановке педагогического дела можно почерпнуть у
815
Византийский деспотизм давил развитие мысли, энциклопедизм в преподавании наук развивал дилетантство; императоры отнимали государственное жалование у дидаскалов и о школах не заботились. См.:
817
Из составленного Фабрицием списка писателей, упоминаемых преп. Максимом в сто сочинениях, изданных Комбефи (
<Очевидно, С. Л. Епифанович имеет в виду сочинение под названием «<Комментарий> на „Введение“ Порфирия и на „Категории“ Аристотеля», изданное им по одной рукописи в книге: Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника. Киев, 1917. С. 91–93 (относительно другого сочинения, изданного там же (С. 93–99) и представляющего собой комментарий на Аристотеля, — отрывка из «Схолий на „Категории“ Аристотеля», С. Л. Епифанович отмечает (Там же. С. 93, прим. 2), что это труд не преп. Максима, но неизвестного схолиаста, составленный по выдержкам из преп. Максима). «<Комментарий> на „Введение“ Порфирия и на „Категории“ Аристотеля» был заново издан в 1974 г. Моссманом Руше по трем рукописям в публикации:
819
Так, несомненно, в переводе существовал Амвросий Медиоланский (ср.: