Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

<Духовное образование преп. Максима>

Сущность и основу богословского образования (с тех пор, как оно появилось среди христиан) составляло изучение Св. Писания. И преп. Максим много времени посвятил этому предмету: он несколько раз перечитал все священные книги Ветхого и Нового Завета, [835] в совершенстве усвоил их, многие места знал и приводил наизусть. [836] Он всецело проникся библейским духом.

По философской своей натуре преп. Максим любил доискиваться главного, таинственного смысла Писания. [837] Наряду с изучением Писания, в состав христианского образования входило изучение православного богословия, богослужения, церковных правил, церковной истории. [838] Преп. Максим проходил и эти науки. Он старательно изучал творения св. отцов Церкви. [839] Пример его поразительной начитанности в святоотеческой литературе мы имеем в его Loci Communes, где им собраны по известным рубрикам цитаты из святоотеческих творений, которые он прочел. [840] Несомненно, что эти познания преп. Максим углубил и расширил впоследствии, когда он стал монахом; но знакомства его со святоотеческим учением в период его образования отрицать нельзя. Мы знаем также, что преп. Максим впоследствии обнаруживал познания и в православном богослужении, [841] и в церковных правилах, [842] и в церковной истории. [843] Отсюда можно видеть, что он изучил полный круг богословских наук.

Насколько сведущ был преп. Максим в богословии, показывают оставшиеся его творения: здесь мы видим сочинения экзегетические, догматико-полемические, нравоучительные, находим трактаты по различным богословско-философским вопросам, встречаем сочинения мистико-аскетического содержания, труды по пасхалии, изъяснению литургии, находим и священные гимны. Богатству и широте богословской продуктивности преп. Максима соответствует глубина проникновения в сокровеннейшие и возвышеннейшие тайны христианского вероучения.

<Богословские авторитеты, оказавшие на него наибольшее влияние>

Вопрос о том, кто был руководителем преп. Максима в деле христианского образования, не важен; тем более что решить его <при наших> данных нет никакой возможности; ибо там, где преп. Максим называет себя учеником («μαθητὴς»), а кого-либо — учителем, мы имеем дело только лишь со своеобразным способом выражения духовной связи преп. Максима с известным лицом. [844] Гораздо важнее указать те духовные влияния, под которыми находился преп. Максим. Из всех св. отцов наибольшее влияние на преп. Максима оказали сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита и великих Каппадокийцев: Григория Богослова и Григория Нисского. [845] К их творениям преп. Максим питал особенную любовь, посвятил истолкованию их сочинений несколько своих трудов и часто к ним обращался для доказательства своих мыслей. Это послужило гарантией строго церковного и кафолического образа мыслей преп. Максима и воспитало в нем будущего поборника православия. Само собой разумеется, что богословское образование преп. Максима не ограничивалось рамками школьного изучения св. отцов. Его склонность к научным занятиям, к спекулятивной работе мысли и по окончании школьного образования сделала любимых им отцов-философов настольной книгой для чтения и исходным пунктом для метафизических размышлений. Эта преданность святоотеческому учению, эта постоянная склонность в сторону спекулятивного богословия и выработали из него оригинального мыслителя-богослова и постепенно привели его к тому пути, на котором он стал исповедником и великим учителем Церкви. [846]

<Успехи преп. Максима в науках светских и духовных>

Из всего сказанного ясно, что преп. Максим получил полное и законченное образование в византийском духе: он имел тот лоск, который придает изучение «свободных искусств», он был основательно знаком и с богословием, — в том, конечно, виде, в каком только могли дать его образовательные средства Византии. Талантливый и усердный юноша за время своего обучения сроднился и постиг науку. И что же мы видим в результате долгих годов его учения?

835

Quaest. ad Thal. LXIV // PG 90, 717D.

836

Disputatio // PG 91, 320 squ; cp.: Tomus alter XIII, 149AC; XXVII, 165B.

837

Tomus alter VIII, 149A; Quaest. ad Thal. LV, 557B; LXV, 753B.

838

Cp.: Преображенский В. Указ. соч. С. 423–425.

839

Cap. de charitate // PG 90, 960А.

840

Если и можно утверждать, что преп. Максим часть цитат мог позаимствовать у Леонтия Византийского (Stiglmayr // Byzantinische Zeitschrift, 1909. S. 30) или в догматической паноплии VI–VII вв. (Mai. Nova Patrum Bibliotheca. T. II Romae, 1844 Р. 595–596), то, во всяком случае, несомненно, что большинство отеческих творений он прочитал сам.

841

Mystagogia // PG 91, 657 squ.

842

Ер. ad Petrum // PG 91, 142В; Disputatio // PG 91, 352D; Tomus alter XII, 148A.

843

Relatio IV, 117AB; Tomus alter XII, 145D. См. ниже, гл. VI.

844

Ер. 9, 449A, resp. οἰκήτην καὶ δοῦλον — πάτερ κύριος — Εp. 23, 608Α; Εp. 36, 629C; Εp. 40, 636Α; Εp. 42, 637Β; Εp. ad Nicandrum, 112Α.

845

Многочисленные выдержки из этих св. отцов в творениях преп. Максима отмечены у Фабриция VIII, 741–757 и в соответствующих местах во II томе нашего сочинения. <Второй том магистерского сочинения С. Л. Епифановича «Преп. Максим Исповедник» должен был называться «Творения преп. Максима Исповедника» и был посвящен анализу наследия св. отца. — Ю. Ч.>.

846

Georgius Syncellus. Ed. Bonn. T. VI, 597₁₅.