<Положение преп. Максима при дворце в должности протоасикрита>
Протоасикритство было такой заманчивой должностью, на которую, верно, без приглашения и с радостью пошел какой-нибудь Пселл. Совсем не то видим мы у преп. Максима. По свидетельству биографа, знатный юноша стремился бежать от мира, удалиться от житейских забот, столь опасных для добродетели. [902] Однако ему, вероятно, суждено было послужить родине в трудную для нее годину. Ираклий, принявший бразды правления в расстроенном государстве, не мог не заметить скромного, но талантливого питомца богатой патрицианской фамилии. И преп. Максим, вопреки своему желанию, должен был сделаться первым императорским секретарем и принять в свои руки обширное ведомство.
По всей вероятности, преп. Максим был возведен в должность протоасикрита в первом же году царствования Ираклия, т. е. в 610 г. По крайней мере, мы не можем отодвинуть этого события дальше, ибо, как мы увидим, есть основания предполагать, что преп. Максим принял монашество гораздо раньше, чем это обычно предполагают, и, в общем, протоасикритом был недолго. За это говорит и обычай царей при вступлении на престол назначать новых чиновников или утверждать старых. [903] Ираклию в его затруднительном положении естественно было искать помощи и окружать себя талантливыми людьми. Поэтому, можно думать, преп. Максим в 30 лет возвышен был в звание протоасикрита и, таким образом, получил влиятельное положение при дворе.
Вся масса дел, которая была сосредоточена в царской канцелярии по различным отраслям управления, перешла теперь в его руки. [904] (Во время допроса преп. Максим обнаружил знакомство со светской юриспруденцией. Это говорит за то, что ему не раз приходилось выступать на суде в ἀσικρητεῖα). [905] При восстановлении финансов, административного и военного строя Империи, за которое взялся Ираклий, всем секретам было много дела, особенная же трудоспособность требовалась от императорского секрета. Преп. Максим оправдал возлагавшиеся на него надежды. Он оказался хорошим и дельным советчиком и скоро выдвинулся среди сановников. Он обнаружил удивительную проницательность (συνετώτατος), административную сообразительность, деловую добросовестность. Его беседами наслаждались и царь, и вельможи и всегда изумлялись его мудрости. В это время преп. Максим познакомился с вельможами Иоанном Кубикуларием, сенатором Петром, сакелларием Константином, с которыми впоследствии состоял в переписке. По своему высокому званию преп. Максим должен был принимать участие и в придворной жизни. Таким образом, из тихого уединенного пристанища науки он сразу попал в поток самой суетной жизни и должен был стать под власть византийского этикета с его бесчисленными мелочными правилами, нарушать которые не решались сами императоры. И среди придворных преп. Максим занял видное положение: в торжественных случаях он мог без подготовки сказать приличное слово, [906] как этого требовало его положение. Эти ораторские таланты его все товарищи по службе высоко ценили. Таким образом, преп. Максим выступил в роли государственного деятеля и придворного чиновника.