Нередко при этом отец Варнава приводил рассказ о видении некоего затворника.
«В одном монастыре, славившемся добродетельной и богоугодной жизнью, подвизался затворник, с юных лет проводивший дни в чистоте и воздержании, всячески работая Богу. Со многими слезами молясь Ему о спасении своей души, о властях и о мире всего мира, удручая свое тело постом и бдением, не заботясь о приобретении богатства или какой-либо собственности, он занимался чтением и пением Псалтири, непрестанно возносясь умом и сердцем к Богу. Одевался во вретище, спал на рогоже, от усердствующих благотворителей никогда ничего не принимал. Приехал однажды в ту обитель начальник города и сам раздавал всем инокам по сребренику, а придя к затворнику, дал ему златницу, умоляя его принять ее. Затворник, не желая обидеть столь почетного гостя, принял от него златницу. В ту же ночь он имел видение. Подвижник видел, будто он со всей братией находится в поле, заросшем тернием и разделенном на участки по числу братий. При этом какой-то необычный юноша заставляет всех монахов жать терние. Юноша говорит и затворнику: „Жни терние“. Видит затворник, что из всех участков у него самый большой. И говорит он юноше-ангелу:
— Почему у меня участок больше всех?
— Потому, — отвечает ангел, — что ты больше всех получил. Вспомни: ты вчера вместе с братией нанялся, взяв деньги у того христолюбца, а это все плоды дел его. Приступи же и жни, чтобы златница была твоей душе на пользу, а не во грех.
Проснувшись, в ужасе затворник вернул златницу градоначальнику и, как тот ни умолял его взять все-таки златницу, раздать бедным, он не хотел ее брать, при этом говорил:
— Не хочу чужих грехов терние жать — своих грехов терние не могу истребить.
После этого градоначальник еще более раздал милостыни, вспоминая слово Писания: „Милостыней и верой грехи очищаются“[38].
Молитесь же, сестры, за всех милующих и питающих вас, чтобы не быть вам осужденными в тунеядстве. А вы, „отчаянные“, — ласково обратился старец к клирошанкам, — должны усерднее славить Господа и молиться за благодетелей, так как на вашу долю выпадает более утешения, чем на долю других, тем более что и послушание-то ваше состоит в молитве и славословии».
Отцом Варнавой установлен был и чин поминовения усопших. Когда умирали сестры обители, ударяли в большой колокол: при кончине монахини — двенадцать раз, рясофорной — шесть, послушницы — три раза. В это время каждая сестра обязана была положить двенадцать земных поклонов о упокоении новопреставленной с молитвой «Упокой, Господи, душу усопшей новопреставленной рабы Твоея (имя) и прости ей всякое согрешение, вольное же и невольное». Такое поминовение о душе новопреставленной каждая сестра совершала в течение сорока дней после утренних и вечерних молитв.
Приготовив усопшую, выносили ее в больничный Успенский храм, где она находилась до дня погребения, при этом день и ночь читали по новопреставленной Псалтирь. Отпевание совершалось духовенством монастыря соборно при трогательном пении сестринского хора. Помолиться и проводить к месту вечного покоя свою сотрудницу собирались обычно все насельницы. Когда прах почившей при похоронном перезвоне колоколов опускали в могилу, каждая сестра полагала двенадцать поклонов с вышеприведенной молитвой. После погребения сестры шли в трапезную, чтобы помянуть усопшую. По апостольскому завету — молиться друг за друга[39] — новопреставленную записывали в синодик на вечное поминовение на проскомидии и за чтением Псалтири.
В больничном храме заведено было неусыпаемое чтение Псалтири следующим порядком. Передняя сестра, сотворив обычное начало, два поклона поясных и третий земной пред иконой Спасителя, приложившись к святой иконе, успокоив свои чувства и собрав помышления, вставала на молитву пред Господом и начинала чтение по такому правилу:
«Молитвами святых отец наших» и прочее, Трисвятое по «Отче наш», тропари и молитва ко Пресвятой Троице, затем «Приидите, поклонимся», «Блажен муж» и прочее, по каждом стихе трижды «аллилуиа».
Как уже говорилось, в Иверской обители строго положено было читать неспешно и внимая читаемому, «да чтуще молится и молящеся читает, ибо молитва есть глаголание к Богу, чтение же Божие к человеку беседование, и аще молитва от чистого сердца воссылается горе, небеса проницает и тща не возвращается, но низводит дары благодати, умудряющие ум и спасающие души, от источника премудрости Спасителя нашего Бога».
По прочтении же кафизмы, после Трисвятого, обычных тропарей и молитвы сестра начинала читать помянник. Прочтя имена о здравии и спасении благотворителей обители по двум синодикам, она тем же порядком читала вторую кафизму с тропарями и молитвой. По второй кафизме следовало чтение помянника об усопших: «Помяни, Господи, от жития сего отшедшия…» и прочее, далее читались имена.
Так каждая сестра начинала свою чреду с кафизм, которые поряду ей прилучатся, оканчивала чтение положенными по девятой песни тропарями и молитвой «Многомилостиве и премилостиве Господи». По окончании чтения сестра, положив пред иконой Спасителя три поклона и приложившись к святой иконе, отходила с миром в свою келлию. Если же чередная сестра задерживалась, то трижды ударяли в малый колокол, подавая знак к поспешению на чтение. Время для каждой чреды полагалось по два часа. В таком порядке чтение Псалтири совершалось в обители день и ночь, начиная каждую седмицу с шестого часа пополудни воскресного дня до шестого часа утра субботнего дня. Только в двунадесятые праздники чтение Псалтири оставлялось. Ежедневно также совершалось поминовение живых и умерших на проскомидии, на сугубой и заупокойной ектениях, на молебном пении о здравии и на Великой панихиде. Для совершения богослужений в Иверской обители содержались три священника и диакон. Ежедневно свершалось две литургии — ранняя и поздняя. Читали и пели при богослужениях сестры, в алтаре прислуживали манатейные монахини.
За порядком и чистотой в алтарях и храмах наблюдали церковницы и пономари. На обязанности сестер также лежал весь монастырский колокольный звон. Благозвучность колоколов приводила в умиление сердца богомольцев.
Содержание монастырского причта при готовых квартирах и отоплении было вполне удовлетворительным. Из монастырских сумм на содержание духовенству ежегодно выдавалось: священникам по триста рублей и диакону — двести рублей. Кроме того, они пользовались частью текущего дохода от проскомидий, молебнов и панихид. Вообще, монастырское духовенство получало средства и содержание вполне достаточные.
Старец Варнава Гефсиманский. Фотография конца XIX в.
Иверский Выксунский женский монастырь своим величественным видом невольно пробуждал в душе каждого благонамеренного православного чувство благоговения перед неисповедимыми судьбами Промысла Божия. При виде этой обширной и цветущей обители всякий, кто хотя бы немного знал ее историю, невольно проникался мыслью, что находится она под особым покровительством Царицы Небесной, незримо помогавшей усердному служителю Своему иеромонаху Варнаве устроить и благоукрашать ее, несмотря на все препятствия, какие встречал он на пути к осуществлению этого трудного и многосложного дела. Неусыпными попечениями назначенного Матерью Божией старца-строителя обитель достигла такого благосостояния, что своим внешним видом, равно как и внутренним духовным благим устроением, стала не только вровень со многими другими монастырями, древними, известными, но и далеко превзошла многие из них.
На пространстве в девять квадратных десятин[40]расположены величественные здания и постройки юного Иверского монастыря, обнесенного крепкой оградой с четырьмя высокими башнями по углам. Посреди южной стены, обращенной к Выксе, над прекрасно украшенными Святыми вратами высилась четырехъярусная колокольня. При входе в обитель прежде всего обращали на себя внимание внушительные по своим размерам, но вместе с тем изящной архитектуры храмы — Иверский и Успенский. Недалеко от Иверского высился прекрасный собор во имя Святой Живоначальной Троицы. Далее взор посетителя останавливался на жилых зданиях монастыря, отличавшихся красотой своей наружной отделки. Затем шли другие постройки — крупные и небольшого размера.