Местные жители воспринимали обеспечение тюрем как обременительную обязанность. Ответом на это стал принятый в Москве указ 1666 года, согласно которому целовальники и сторожа в крупных московских тюрьмах уже не выбирались, а должны были наниматься Разбойным приказом в числе восьми человек на год из числа столичных посадских людей. Однако проблема обеспечения персоналом тюрем в провинции сохранялась. Обязанность местного населения строить тюрьмы также ложилась на него тяжким бременем. Имели место многочисленные споры о том, кому следовало платить за возведение тюрем, как, например, в случае с раскольником Аввакумом и тремя его спутниками, сосланными на Пустоозеро. Спор о том, кто оплатит строительство, был столь жарким, что тюрьму сооружали более двух лет. Другие указы, упреждая неповиновение, предписывали, что в строительстве тюрьмы необходимо участвовать всему населению губы без исключения. Как правило, местные жители исполняли свои обязанности, очень редко государство само платило за строительство тюрьмы[231].
Провинциальные тюрьмы были окружены острогом и нередко рвом; горизонтальная бревенчатая конструкция делала простым возведение особых камер для содержания различных групп преступников в зависимости от их пола или тяжести совершенного преступного деяния. Некоторые документы сообщают сведения об архитектурных деталях. На две новые построенные устюжские тюрьмы в 1654 году приходилось 350 тюремных сидельцев, каждое строение в 18,5 сажени длиной (около 39 метров) и 11 саженей и 3 четверти в ширину (около 27 метров); внутри имелось четыре «избы» (камеры) в четыре сажени (около 8,5 метра) и две караульни, в итоге «на лес, и плотником от дела, и на железные всякие крепости и на всякие тюремные поделки вышло… мирских денег 285 рублей 12 алтын и 2 деньги» (в ту эпоху средняя цена на лошадь составляла менее 10 рублей). Устюжане переместили жен и других членов семей, которые сопровождали ссыльных мужского пола, в старую, разваленную тюрьму. Другие документы, отмечающие стоимость возведения тюремной постройки, рисуют ряд тюрем как «земляные», вкопанные глубоко в почву, темные, влажные помещения с ужасными условиями[232].
Подобные тюрьмы оставляли возможность для побега. Расследование предотвращенного побега в Мосальске в 1630 году выявило, что заключенным удалось сделать подкоп под основанием здания, поскольку балки были «гнилые». Заключенные свидетельствовали, что оставили этот план, когда поняли, что будут схвачены за пределами: «Что по острогу сторожи крепкия в ночь и около тюрмы стерегут, ходя безпрестани стрельцы и казаки ночью, которые стоят и городских ворот». Лишенный сана священник, арестованный в ходе подавления восстания Степана Разина и заключенный в Тихвинский монастырь, сбежал, проделав отверстие в стене. Он вылез, когда услышал, что сторож уснул, и перелез через монастырскую стену, используя веревку и инструменты, которые ему удалось раздобыть во время заключения. Вскоре его поймали, и новгородский митрополит велел монастырским властям построить для него более крепкую тюрьму, сковать беглеца по рукам и ногам и постоянно охранять его. Несмотря на это, бывший священнослужитель снова сбежал в августе 1673 года[233].
Иногда недостаток охраны в тюрьмах можно определить по документам о найме дополнительного персонала. Указы постоянно устанавливают, что тюремная охрана должна избираться из числа самых состоятельных жителей. Один документ 1654 года уточняет, что эти жители должны быть «не воры и не бражники», в то время как другой определяет качества и обязанности охраны и целовальников: «Никаким воровством не воровать, зернью и карты не играть, не пить и не бражничать, блядни и корчмы не держать, и с города не дожив до сроку не сбежать, и над тюремными посиделцами всегда смотреть накрепко, а тюремных сиделцев ночною порою в день на кабак и по питухам не отпускать, а в ночи тюремных сиделцев в туну в тюремной избе запирать, и железа, ножов и топоров, пил и терпугов и трезупов и всякого ружья тюремным поседелцом держать не давать, а самим им Петру с товарыщем никакого вострого железья в печеном хлебе, в рыбниках и в калачах и в пирогах никоторыми мерами ни поднесть, и по сноровке им Петру с товарыщем, для своей безделной корысти, поседелцов из тюмы ни едина человека не отпустить»[234]. Сомнительно, чтобы столь идеальная охрана вообще могла существовать.
231
Обременительная обязанность:
232
ДАИ. Т. III. № 115 (1654). В сажени приблизительно 2,13 метра. Стоимость коня:
233
АМГ. Т. I. № 269 (1630). Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сборник документов / Сост. Е.А. Швецова: В 4 т. М.: АН СССР, 1954–1976 (далее – КВ). Т. III. № 147, 158 и 258 (1671).
234
Уставная книга Разбойного приказа янв. 1555, ст. 13: ПРП. Т. IV. С. 359. ДАИ. Т. III. № 115 (1654); АЮ. № 280 (1641); ААЭ. Т. IV. № 72 (1654). Поручные записи для сибирских тюрем: АЮБ. Т. II. № 262 (III) (1669); Верхотурье: АЮБ. Т. I. № 3–4 (1671); РГАДА. Ф. 210. Приказной стол. Стб. 1130. Л. 46–47 (1689).