Яркие лучи солнца падали на стол, освещая сукно, письменные принадлежности и придавая этой большой комнате своеобразный уют.
Распахнулась боковая дверь. Деланно улыбаясь, в кабинет вошел прокурор. Протянув посетителю руку, он указал на кресло.
— Я думал, вы из «Нового времени», — сказал Чаплинский, внимательно разглядывая Ходошева.
— Нет. Петербургское телеграфное агентство интересуется расследованием дела об убийстве Ющинского.
Журналисту на мгновение показалось, что прокурор узнал в нем сотрудника местной газеты.
— Вы православный? — неожиданно спросил Чаплинский.
— Да, — смело ответил Ходошев, глубже усаживаясь в мягкое кресло.
— Несколько дней назад, — произнес прокурор более оживленно, — меня атаковал некий господин из «Вечерней газеты». Газета эта печатается на русском языке, но, как вам известно, не на языке Тургенева, увы… Эта газета издается на деньги евреев… И что вы думаете… Простите, как ваша фамилия, господин?
— Гвоздев, — недолго думая ответил Ходошев.
— Гвоздев… так, так, слышал. Гвоздев… А имя и отчество?
— Иван Тимофеевич.
— Так вот, Иван Тимофеевич, этот деятель из «Вечерней газеты» обратился ко мне, чтобы я сообщил ему мнение прокуратуры о таинственном убийстве Андрея Ющинского. Вы ведь понимаете, Иван Триф…
— Тимофеевич, ваше превосходительство, — подсказал Ходошев.
— Простите, Иван Тимофеевич. А мы не рассказываем того, чего сами не знаем. Проводится сложное и интенсивное расследование. Но… — Чаплинский задумался, затем заговорил неожиданно громко и темпераментно: — Вы ведь знаете о славном древнегреческом герое Геракле: подлинно народном герое, победившем злобного тирана, что нарушал покой и безопасность народа. Мы, — напыщенно произнес Чаплинский после некоторого раздумья, — уподобились прославленному некогда Гераклу, совершившему двенадцать геройских подвигов по приказанию другого мифического героя Эврисфея. А теперь Гераклу, прошедшему через адский огонь, предстоит совершить еще один геройский подвиг: уничтожить страшнейшую гидру, когда-либо рождавшуюся на нашей земле, — революционеров и еврейских агентов. На нашу прокуратуру богами правосудия возложена величайшая и благороднейшая героическая задача — стать Гераклом своего времени, то есть выиграть подготавливаемый нами процесс, чтобы Геракл обрел славу бессмертного героя всех времен, чтобы он освободился от романтической оболочки античного мифа, в которую его облекла легенда, и стал подлинно русским и при этом вполне реальным героем, повергающим ниц всех врагов русского народа и его божественной власти — богом данного нам царя. Такова наша задача.
Ходошев внимательно слушал прокурора. Иронически улыбаясь, он глядел на Чаплинского, рассуждающего о мифологии и о том, что он призван стать Гераклом современности и спасти великую Русь от опасностей, которые эти господа и иже с ними сами же и придумывают.
— Разрешите задать вам вопрос, ваше превосходительство. Если Гераклом явится киевская прокуратура, то кто же будет Зевсом нашего времени, отцом Геракла?..
— О дорогой мой корреспондент, об этом совсем не трудно догадаться. — И Чаплинский указал на портрет Щегловитова, висевший на противоположной стене. — Глава юстиции является воплощением нашего русского правосудия.
— Понятно… — утвердительно кивнул Ходошев. — Вы мне разрешите записать ваш в высшей степени интересный исторический экскурс?..
Согласно кивнув, Чаплинский позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и попросил принести сифон с газированной водой.
— Вы употребляете этот напиток? — спросил прокурор, помогая поставить на стол сифон с двумя стаканами.
— Не откажусь, благодарю вас.
Оба выпили по стакану воды.
— Правду говоря, не люблю беседовать с вашей братией — корреспондентами: может возникнуть недоразумение — бывает, напечатают то, о чем вовсе не говорилось и чего в мыслях не было. Но вы, молодой человек, мне сразу понравились, вы совсем не похожи на тех газетных ловкачей, которые сами не умолкают ни на минуту, слова не дают вымолвить. А потом читаешь в газете бог знает что…
Чаплинский на мгновение задумался.
— Что еще вам сказать? — продолжал он. — Вы, вероятно, читали, что писала «Киевская мысль»? Так вот, эта газета писала, будто мальчика убила некая Вера Чеберяк, хозяйка так называемой «малины». Называют даже имена сообщников. Между тем наша прокуратура имеет в своем распоряжении точно проверенные данные о том, что репортеры этих газет подкуплены евреями. Вы, Иван Тимофеевич, не можете себе представить, как это тайное государство в нашем великом русском государстве завлекает в свои сети русские души, это своего рода status in statu[3].