В соответствии с правилами процедуры (ст. 164, 278 УПК) свидетель и потерпевший перед допросом предупреждаются об ответственности за дачу ложных показаний, о чем дают подписку. Будет ли наступать уголовная ответственность по ст. 307 УК при отсутствии такого предупреждения? В литературе на этот вопрос даны противоположные ответы: некоторые авторы считают, что ответственность не исключается, поскольку показания не теряют своей доказательственной силы[546]; другие — что в подобных случаях ответственность не может наступать[547].
Более правильной представляется первая точка зрения. Предупреждение об ответственности имеет важное информационное и профилактическое значение, но не более — опасность ложных показаний очевидна и общеизвестна независимо от того, было ли сделано предупреждение. Да и в диспозиции ст. 307 УК нет прямого указания на предупреждение как на условие уголовной ответственности. Предложения такого рода вносились[548], но пока они в законодательстве не реализованы.
В ряде стран для обеспечения истинности показаний свидетелей их приводят к присяге. Присяга существовала в дореволюционной России (ст. 263 Устава уголовного судопроизводства), обсуждаются предложения о введении присяги (клятвы) и в настоящее время[549]. Они не лишены оснований, но пока действующим законодательством присяга предусмотрена только при производстве в Конституционном Суде РФ.
Дискуссии развернулись вокруг момента окончания дачи ложных показаний. Все авторы считают, что этот состав формальный, т. е. преступление окончено в момент дачи показаний независимо от дальнейших последствий (вынесения неправильного решения по делу). Споры же касаются того, когда саму дачу показаний следует считать оконченной, причем вопрос рассматривается отдельно относительно показаний во время расследования и при рассмотрении дела в суде. От правильного его решения зависят выводы о возможности добровольного отказа либо деятельного раскаяния.
Относительно стадии расследования разногласий нет — преступление считается оконченным, когда показания свидетеля или потерпевшего занесены в протокол и удостоверены его подписью[550]. Этот в целом правильный вывод необходимо все же уточнить с учетом реальной ситуации, в которой происходят допросы. Допрос — это процесс, иногда весьма длительная беседа, которая ведется в устном виде, начинается с рассказа допрашиваемого, а затем допрашивающий задает вопросы. При этом допрашиваемый может изменять показания (ложные на истинные или наоборот, либо одни ложные на другие, тоже ложные) по личной инициативе или под влиянием допрашивающего, в том числе в результате предъявленных ему доказательств, что характерно, например, для проведения очной ставки. Показания могут записываться с использованием аудиотехники. Но изменение показаний в процессе допроса, пока протокол не подписан, даже если признать, что они формально содержат признаки оконченного преступления, все же не могут служить основанием для возбуждения уголовного дела о лжесвидетельстве — для этого необходимо, чтобы ложные сведения были занесены в протокол[551]. Строго говоря, фактическую дачу ложных показаний до занесения их в протокол можно было бы считать покушением, но вряд ли эту идею можно реализовать, ибо изменение ложных показаний на правдивые в процессе допроса практически влечет освобождение от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 307 УК.
Ложное заключение эксперта, данное во время расследования, считается оконченным преступлением в момент представления письменного заключения, подписанного экспертом.
Момент окончания ложных показаний, заключения или перевода, данных в судебном заседании, в литературе определяется по-разному: это либо сам факт дачи ложных показаний[552], а также передачи в судебном заседании к рассмотрению подписанных документов (показаний, заключений, текста перевода)[553], либо окончание допроса[554], либо окончание судебного следствия[555], либо занесение показаний в протокол судебного заседания[556].
546
Курс советского уголовного права. В 6 т. М., 1971. Т. VI. Преступления против государственного аппарата и общественного порядка. Воинские преступления / Ред. кол. А. А. Пионтковский, П. С. Ромашкин, В. М. Чхиквадзе. С. 144-145.
547
Лобанова Л. В. Преступления против правосудия: теоретические проблемы... С. 145; Блинников В. А., Устинов В. С. Указ. соч. С. 19.
548
Шумихин В., Борцов П. О правовом статусе свидетеля и потерпевшего // Советская юстиция. 1990. № 19. С. 18.
549
Рустамов X. Возродить институт присягательства // Российская юстиция. 1996. № 12. С. 18; Кадышвва Т., Ширинский С. Свидетелю в суде создать комфортные условия // Российская юстиция. 1999. № 5. С. 42.
550
Хабибуллин М. X. Ответственность за заведомо ложный донос и заведомо ложное показание ... С. 34; Стуканов А. Уголовные дела о лжесвидетельстве // Законность. 1966. № 1. С. 36; Лобанова Л. В. Уголовная ответственность за ложную информацию... С. 31 и др.
552
Стуканов А. Указ. соч. С. 36; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. И. Радченко; науч. ред. А. С. Михлин. М., 2000. С. 740; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. С. И. Никулина, М., 2001. С. 958 и др.; Косякова Н. С. Лжесвидетельство // Государство и право. 2001. № 4. С. 70.
553
Сверчков В. Заведомо ложные показание, заключения эксперта или неправильный перевод // Законность. 2002. № 11. С. 10.
554
Хабибуллин М. X. Ответственность за заведомо ложный донос и заведомо ложное показание... С. 34-35.
556
Черных И. М. Ответственность за заведомо ложное показание // Советская юстиция. 1963. № 5. С. 15.