Обратим внимание на то, что термин «свидетельствовать» в ст. 51 Конституции РФ следует понимать не только как дачу свидетельских показаний, но и в более широком смысле как дачу показаний вообще в роли любого участника процесса. Более того, в первую очередь имеются в виду не свидетели как лица, непричастные к совершению преступления, а именно те, кто его совершил либо, как минимум, подозреваются или обвиняются в этом. Таких лиц принято обозначать как «свидетелей по собственному делу», хотя это название весьма неточное, ибо предметом расследования или судебного рассмотрения является их собственное неправомерное поведение (действительное или предполагаемое), в связи с чем их, строго говоря, не следует называть свидетелями.
Привилегия от самообвинения основана на важных социально-этических ценностях и практических соображениях, но отношение к ним различное, так как они в той или иной мере противоречат задачам борьбы с преступностью. Борьба с преступностью, бесспорно, важная социальная задача, однако в демократическом государстве, которое провозгласило человека высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ), в этой борьбе применимы не любые методы, а только те, которые соответствуют закону и нравственным началам и к тому же могут привести к положительным результатам. Этим постулатам не соответствовало бы положение, при котором преступники принуждались бы говорить правду и признаваться в совершении преступлений под страхом уголовной ответственности за ложь. Подобная практика в конце концов может привести к оправданию пыток как средства получения признаний и вернуть общество в средневековье. Целью же такой практики фактически было бы не только (а может быть, и не столько) усиление борьбы с преступностью, сколько облегчение работы правоохранительных органов по раскрытию преступлений, необходимое в силу их неумения организовать оперативно-розыскную деятельность. Подробнее об этом говорится дальше, при анализе состава принуждения к даче показаний (ст. 302 УК).
Возложение на обвиняемого обязанности оказывать помощь правосудию по изобличению себя самого выглядело бы противоестественно, не соответствовало бы элементарным основам построения отношений между государством и его гражданами. Кроме того, вряд ли это было бы эффективным и полезным, так как по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях угроза получить дополнительно наказание за ложные показания оказалась бы минимальной по сравнению с грозящим наказанием за основное преступление.
Привилегия от самообвинения распространяется в первую очередь на подозреваемых (обвиняемых, подсудимых) в уголовном процессе, они не являются субъектами ложных показаний и не подлежат ответственности по ст. 307 УК. При этом не имеет значения, были ли они фактически причастны к преступлению, по делу о котором давали ложные показания, либо оказались в роли подозреваемых и т. д. в результате следственной ошибки.
К., который был задержан по подозрению в убийстве П. и содержался в изоляции, дал ложные показания о том, будто убийство совершил Ю., хотя на самом деле его совершил Ш, о чем К. знал. При этом за день до задержания и после него К. допрашивался как свидетель.
Суд, рассматривавший дело Ш. об убийстве П., одновременно с приговором вынес определение о возбуждении уголовного дела в отношении К. по признакам дачи заведомо ложных показаний, так как он, будучи предупрежден об ответственности за ложные показания, на предварительном следствии оговорил Ю.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР отменила это определение, так как К. давал ложные показания, будучи фактически подозреваемым, а уголовную ответственность за ложные показания несут только свидетели, потерпевшие[558].
Те же правила действуют и тогда, когда на каком-то этапе следствия, пока преступление еще не раскрыто, лицо, фактически совершившее его, допрашивается как свидетель и предупреждается от ответственности за ложные показания. В подобных случаях это предупреждение носит чисто формальный характер (УПК требует предупреждать каждого свидетеля!), но не имеет юридического значения и не влечет правовых последствий, предусмотренных ст. 307 УК. Иной взгляд привел бы к тому, что преступник, допрашиваемый как свидетель, оказался бы перед странным выбором: либо признать себя виновным в преступлении и понести за него ответственность, либо не признать себя виновным, но тогда, в случае раскрытия преступления, отвечать не только за него, но еще и за ложные показания. Иначе говоря, преступник был бы вынужден признавать себя виновным под страхом уголовной ответственности по ст. 307 УК, что прямо противоречит ст. 51 Конституции РФ (никто не обязан свидетельствовать против себя самого).