В литературе высказывалась мысль о том, что данное преступление не следует относить к длящимся[815]. Основанием подобных выводов обычно является то, что побег чаще всего начинается с активных действий, а затем продолжается в форме бездействия. Действительно, этим побег из мест лишения свободы (а также и некоторые другие посягательства) отличается от иных длящихся преступлений, но от этого он своего длящегося характера не утрачивает. Характер длящегося преступление приобретает постольку, поскольку непрерывно или периодически продолжается причинение вреда определенному объекту уголовно-правовой охраны. Прав, на наш взгляд, Э. Т. Борисов, подчеркивающий, что интересы правосудия, нарушенные побегом, продолжают нарушаться последующим уклонением от отбывания наказания, следствия или суда и, следовательно, посягательство на объект преступления фактом побега не заканчивается[816]. Именно тем, что побег из мест лишения свободы по замыслу законодателя является длящимся преступлением и охватывает собой последующее уклонение от отбывания наказания, можно объяснить тот факт, что такой самостоятельный вид преступления, как уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы (ст. 314 УК), имеет отношение лишь к осужденным, которые вне места лишения свободы оказались на законном основании.
Длящийся характер побегов признавался и дореволюционными российскими учеными, критически оценивавшими сложившуюся по этому вопросу практику высшей судебной инстанции[817].
Как ошибочную подобную практику оценивал, например, Е. Хладовский. Автор отмечал, что мнение, высказанное Сенатом, будучи основано на неверном определении понятия длящихся преступлений, противоречит свойству и характеру этих деяний, и писал: «Длящееся преступление представляет именно отличительную и характерную особенность, что раз вполне и бесповоротно совершившись, оно затем, по своей природе, только продолжается все время неоднократно и непрерывно, повторяется виновным и благодаря этому... образует как бы преступное состояние, сознательно и намеренно поддерживаемое виновным... То же самое мы видим и во всех случаях преступного и уголовно наказуемого побега: и здесь ... побег считается совершившимся в то самое время, когда виновному удается самовольно отлучиться из-под стражи, с места ссылки и т. д.; но до тех пор, пока виновный находится в бегах, он продолжает пребывать в том преступном состоянии, которое им создано раз совершенным фактом недозволенного побега, и тем самым продолжает непрерывно и постоянно осуществлять дальнейшие действия этого преступного факта»[818].
В связи с длящимся характером побега возникает вопрос, как должны оцениваться действия других лиц, направленные на оказание помощи сбежавшим в сокрытии от правоохранительных органов. Ведь такая помощь оказывается в то время, когда основное преступление хотя и окончено юридически, но фактически еще не завершено. Можно ли действия указанных лиц оценивать как пособничество в совершении побега или налицо обычное укрывательство, и если речь идет об укрывательстве, то носит ли оно наказуемый характер?
Представляется верным высказанное В. Черновым мнение о том, что соучастие в совершении побега из места заключения или из-под стражи возможно лишь до момента его юридического окончания. Всякое оказание помощи виновному после побега, например, предоставление убежища, снабжение поддельными документами, продуктами питания, деньгами должно квалифицироваться как укрывательство[819]. По своей сущности это деяние направлено на то, чтобы скрыть преступника и помочь ему избежать назначенного наказания[820]. Подобное же посягательство в качестве соучастия в преступлении может, как известно, расцениваться лишь при условии, что оно было заранее обещано. Но в рассматриваемом случае указанного условия нет.
Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи не относится к числу особо тяжких преступлений. Однако это не значит, что действия, направленные на оказание помощи уклоняющемуся от наказания преступнику, во всех ситуациях будут ненаказуемы. На наш взгляд, наказуемость деяния в данном случае будет определяться характером и степенью общественной опасности того преступления, за которое сбежавший был подвергнут лишению свободы.
В судебной практике вопрос о наказуемости укрывательства преступника, сбежавшего из-под стражи или из места лишения свободы, решался, однако, иногда с других позиций, в результате чего уголовные дела прекращались, хотя для этого в действительности и не было оснований. Так, в обоснование решения о прекращении уголовного преследования в отношении Ж., заподозренной в укрывательстве своего сына, отбывавшего наказание в виде лишения свободы за преступления, предусмотренные ст. 145 и ч. 2 ст. 148 УК РСФСР, и совершившего побег, следственные органы сослались на то, что уголовным законом не предусмотрено ответственности за укрывательство преступления, предусмотренного ст. 188 УК РСФСР[821]. Напрасно в данном случае, на наш взгляд, не был учтен тот факт, что помощь в уклонении от отбывания наказания была оказана преступнику, признанному виновным в квалифицированном грабеже, укрывательство которого в момент вынесения постановления преследовалось по ч. 1 ст. 189 УК РСФСР.
815
См., например: Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления. М., 1960. С. 96-97; Хая-Магомедов Д. Давность привлечения к уголовной ответственности // Советская милиция. 1961. № 7. С. 75; Зыков В. Исчисление сроков давности привлечения к уголовной ответственности за длящиеся преступления // Советская юстиция. 1968. № 10. С. 5-6, Ришелюк А. Н. Длящиеся и продолжаемые преступления в уголовном праве. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Киев, 1992. С. 19; Егоров В. И. Уголовная ответственность за уклонение от отбывания уголовных наказаний. Рязань, 1985. С. 23.
816
Борисов Э. Т. Квалификация продолжаемых и длящихся преступлений, совершенных на территориях нескольких союзных республик // Совершенствование уголовного законодательства и практики его применения. Красноярск, 1989. С. 61.
817
Так, Правительствующий сенат в своем решении № 28 от 26 сентября 1888 г. по делу Михаила Прутова, совершившего побег из Сибири с каторжных работ, признал, что побег ссыльнокаторжного не может быть отнесен к числу длящихся преступлений, на которые не распространяется сила постановлений о давности (см.: Журнал гражданского и уголовного права. Изд-е С.-Петербургского юридического общества. Год двадцатый, 1890. Кн. пятая. С. 55-56).
818
Хладовский Е. По вопросу о том, принадлежит ли преступный и уголовно наказуемый побег к числу длящихся преступлений // Журнал гражданского и уголовного права, Изд-е С.-Петербургского юридического общества. Год двадцатый, 1890. Кн. вторая. С. 25-28.
819
Чернов В. Соучастие в длящихся и продолжаемых преступлениях // Советская юстиция. 1984. № 17. С. 9.
820
Интересно, что в американском уголовном законодательстве содержатся самостоятельные нормы, предусматривающие ответственность за укрывательство лица, совершившего побег из заключения. Таков, например, § 1072 Свода законов Соединенных Штатов Америки (см.: Уголовное право Соединенных Штатов Америки: Сборник нормативных актов. М., 1980. С. 46).