Однако за обескураженными агентами ФБР и периодическими неуклюжими обвинениями Барлоу разглядел нечто более глубокое: он почувствовал, что старые и заскорузлые институты пошли в наступление на зарождающееся в таких местах, как WELL, постхиппарское сообщество.
Вместе с Джоном Гилмором, еще одним пионером интернет-предпринимательства, который работал в компании Sun Microsystems, Барлоу и Капор основали организацию «Фонд электронных рубежей», призванную защищать гражданские свободы в интернете[9]. С тех пор этот фонд стал бельмом на глазу правительств разных стран (а также отметился в создании «дарквеба», о чем речь пойдет позже). Пока общество пыталось понять, что значит «хакер» – как юридически, так и культурно, – фонд выступал движущей силой при разметке этой территории. Барлоу (который умер в феврале 2018 года) сыграл в этом огромную роль, олицетворяя стремление раннего компьютерного сообщества к контркультурному антиавторитаризму.
В 1996 году Барлоу написал «Декларацию независимости киберпространства», которая начинается так:
Правительства Индустриального Мира, вы – утомленные гиганты из плоти и стали; моя же родина – Киберпространство, новый дом Сознания. От имени будущего я прошу вас, у которых все в прошлом, оставьте нас в покое. Вы лишние среди нас. Вы не обладаете верховной властью там, где мы собрались[10].
Может показаться, что сегодня, когда четырьмя самыми дорогими компаниями в мире стали Apple, Alphabet (которой принадлежит Google), Amazon и Microsoft, слова Барлоу звучат несколько анахронично. Но его антиавторитарная позиция – средний палец в адрес тех организаций, которые не понимают онлайн-мир и пытаются его заблокировать, – остается глубоко укорененной в хакерском мировоззрении.
Идея, что онлайн-пространство лежит вне сферы полномочий традиционной власти, что это мир, созданный из грез и кошмаров его пользователей, своего рода игровая зона, где люди могут заново изобрести себя, освободившись от устаревших старорежимных приказаний, проникла в сердца тех, кто входил в авангард раннего цифрового общества. Но одного иконоборчества было недостаточно. Подъем хакерской культуры подпитывали и две другие зоны влияния, появившиеся в США с началом технологического бума.
Город Бостон в штате Массачусетс, возможно, не имеет в мире такой же репутации, как калифорнийская Кремниевая долина, но в 1990-е годы он славился другим: там были классные мусорные баки.
Пока Джон Перри Барлоу оборонял виртуальные баррикады, выстроенные для защиты киберпространства, некоторые бостонские технари кормились объедками растущей в городе технологической отрасли. Начинающие хакеры копались на помойках, разбирая промышленный мусор компьютерных компаний, вытаскивали из баков все ценное, реанимировали технику, приспосабливая ее под свои нужды, и таким образом оснащали свои как попало оборудованные лаборатории.
«Там можно было найти что угодно: старые компьютеры, жесткие диски, дискеты – что только попадалось под руку», – вспоминает Кристиан Риу.
Риу ворвался в мир бостонских технарей в 1994 году. Он переехал из Мэна – настоящего компьютерного захолустья по меркам мальчишки, который с пяти лет начал изучать, как программировать компьютеры Apple II. Естественно, он принялся искать единомышленников в чатах BBS. Теперь он изучал информатику в Массачусетском технологическом институте (MIT) и находился в одном из эпицентров зарождающейся технологической сферы. По его словам, в то время в университетских компьютерных системах содержались миллионы IP-адресов – значительная часть всех интернет-ссылок, благодаря чему университет выступал одним из узлов развития онлайн-пространства.
Приехав в Бостон, Риу узнал и другую причину, по которой MIT стал одной из движущих сил ранней хакерской культуры: в университете был популярен особый вид городских исследований, который назывался диггерством.
Риу вспоминает:
Можно было залезать на крыши, а можно – спускаться в странные пропарочные тоннели под зданиями и все такое.
Эта страсть к исследованиям показывала людям, что можно делать неожиданные вещи и попадать в неожиданные места и получать от этого огромное удовлетворение.
[Суть была в том], чтобы оказаться в недоступном месте. Вы стоите на рассвете на крыше, от вида захватывает дух, и при этом вы единственные, кто проник туда за целый год, потому что вы поняли, как пролезть внутрь через странное окошко и взломать замок, которым пользуются только подсобные рабочие.
9