Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

Перевод «Фенеста» связан с определенными трудностями прежде всего потому, что д’Обинье сознательно заострил диалектные особенности речи главного героя. От искусственного воспроизведения постоянной замены одних звуков другими в переводе пришлось отказаться. Это отчасти восполняется использованием просторечных слов и выражений, а также архаизмов.

Перевод мемуаров д’Обинье, осуществленный В. Я. Парнахом, пришлось для настоящего издания еще раз сверить с оригиналом и кое-где исправить.

Комментарии в нашей книге неизбежно достаточно обширные. Они могли бы быть во много раз пространнее, если бы мы решились постоянно ссылаться и даже по необходимости цитировать огромный исторический труд д’Обинье – его «Всеобщую историю», которая фактически рассказывает о тех же самых событиях, что и мемуары Агриппы, но рассказывает, естественно, с несколько иных позиций и в ином масштабе. В наших комментариях привлечение материала «Всеобщей истории» – самое минимальное.

В заключение с благодарностью упомяну тех, кто в той или иной мере помогал нам в работе. Это A. M. Ревич, Н. Т. Пахсарьян, Ю. Я. Яхнина, М. В. Акимова, Ю. В. Иванова, а также мои французские коллеги профессора Анри Вебер, Жан Дюфурне, Жизель Матье-Кастеллани.

А. Д. Михайлов

ПРИКЛЮЧЕНИЯ БАРОНА ДЕ ФЕНЕСТА

КНИГА ПЕРВАЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Утомившись возвышенными и трагическими материями[1], автор решил обратить перо к описанию своего века, припомнив для того немало занимательных историй. В чем заключается главная причина несходства нравов и характеров людских? Да в том, что одними из нас руководят обманчивые стремления и цели, другими же – истинные. Вот отчего автор и вложил сии Диалоги[2], с одной стороны, в уста некоего барона из Гаскони (баронства весьма сомнительного!) – сей юный вертопрах, полупридворный, полувояка, величает себя «де Фенест», что на греческом языке значит «слыть» – и, с другой стороны, в уста довольно уже пожившего дворянина по имени Эне, что на том же языке означает «быть», – господина широкообразованного, искушенного в превратностях военной и придворной жизни; сей хитроумец из Пуату[3] залучает Фенеста к себе в дом для забавы и потехи гостей своих[4] и себя самого. Онако при всем том спешу заверить читателя, что автор сих строк всем провинциям французским предпочитает Гасконь, что он и рта не раскроет, не похвалив и не превознеся гасконцев (насколько возможно наделять всеми мыслимыми добродетелями ту или иную нацию), и что именно советам одного из предостойнейших гасконских дворян обязан появлением своим на свет наш герой – эта накипь на бурлящем котле Гаскони, подарившей Франции более полководцев и военачальников, нежели любая другая из ее провинций[5].

ПОЯСНЕНИЕ

Барон де Фенест возвращается с Онисовой войны[6]. В Ниоре[7] он сменяет лошадь, но, отъехав на несколько лье от города, сбивается с пути вместе с одним верховым слугою и двумя пешими, которые ропщут на то, что хозяин накормил их весьма скудным обедом и не разделил, как должно, верховые часы[8], а потому следуют за ним с величайшей неохотою. Блуждая меж парком и рекою, барон встречает некоего старика в грубошерстном камзоле и без модных башмаков со скрипом. Это Эне. Фенест заговаривает с ним так:

ГЛАВА ПЕРВАЯ Встреча господина Эне с Фенестом, который повествует о том, как он отличился в десяти или двенадцати стычках

Фенест. День добрый, приятель!

Эне. Вам также, сударь.

Фенест. Откуда это вы взялись?

Эне. Я живу неподалеку, вот и прогуливаюсь по этой рощице.

Фенест. Кой черт, рощица! Вот уж четверть часа, как мы блуждаем в этой чащобе, так что зовите это лесом или парком – не ошибетесь.

Эне. Как же в таком случае прикажете величать парк Монсо[9] или Мадридский лес[10]?

Фенест. О, по мне, чем пышнее названье, тем и лучше, а деревьев от этого не убудет, верно?

Эне. Оно так, да ведь одним пышным именем срама не прикроешь.

Фенест. Не скажете ли, чьи это владения?

Эне. Мои, к вашим услугам.

1

...трагическими материями... – д’Обинье имеет в виду прежде всего свои «Трагические поэмы», первое издание которых увидело свет в 1616 г. Также в 1616 г. началась публикация капитального исторического труда д’Обинье «Всеобщая история», в которой основное место было уделено бурным политическим и общественным событиям той эпохи (хронологический диапазон этого труда – 1550–1622 гг.).

2

Диалоги – в издании 1617 г. это жанровое указание предшествовало первой главе Книги первой.

3

...хитроумец, из Пуату... – Так д’Обинье характеризует своего персонажа Эне, в котором несомненны автобиографические черты: писатель хотел сказать, что его герой не так простодушен и доверчив, как может показаться на первый взгляд. Отметим также, что д’Обинье, строго говоря, не был уроженцем и обитателем провинции Пуату (на западе Франции; главный город – Пуатье); он был родом из соседней «земли» Сентонж, но в Пуату постоянно бывал и изъездил из конца в конец.

4

...гостей своих... – Вероятно, автор имеет в виду некоего сеньора де Божё, соседа Эне, который появится в Книге четвертой романа. Его прототипом мог быть некий Шарль де Мениль-Симон сеньор де Божё, с которым Агриппа сталкивался в период Религиозных войн. Он упоминает его во «Всеобщей истории».

5

...Гаскони, подарившей Франции более... военачальников, нежели... другая из ее провинций. – Это, конечно, преувеличение, что связано с распространенным мнением (мифом?) о необычайной воинственности и смелости гасконцев; впрочем, уроженцем Гаскони был знаменитый полководец того времени Блез де Монлюк (1501–1577). Однако упоминание Гаскони носит здесь иронический характер: гасконцам был ненавистный поэту д’Эпернон (см. ниже).

6

Онисовая война – речь идет о военной вылазке, предпринятой Жаном-Луи де Ногаре де Ла Валетт герцогом д’Эперноном (1554–1642), виднейшим политическим деятелем эпохи; когда-то фаворит короля Генриха III д’Эпернон был губернатором Ониса, старинной провинции с главным городом Ларошелью, и пытался подчинить себе этот город, который издавна был оплотом гугенотов (январь 1617 г.). К тому же д’Эпернон старался укрепить свое положение при дворе: он вступил в переговоры с некоторыми из принцев (Гизы, Монморанси) с целью принять участие в возможной коалиции. Внешним поводом к началу военных действий послужил захват ларошельцами замка (точнее, города-крепости) Рошфор-на-Шаранте, важного стратегического пункта на границе Ониса и Сентонжа. Военные действия вылились в ряд совершенно незначительных стычек, продолжались недолго (до середины апреля) и закончились практически ничем. Д’Обинье, тем не менее, был взволнован этими событиями; его роман, возможно, задумывался первоначально как памфлет, направленный против д’Эпернона.

7

Ниор – старинный город на юго-западе Франции, на реке Севр, на полпути между Пуатье и Ларошелью, на границе провинций Пуату и Ониса. Жизнь д’Обинье была постоянно связана с Ниором; он здесь постоянно бывал, иногда какое-то время жил, здесь родилась его внучка – знаменитая госпожа де Ментенон. Вот, видимо, почему в Ниоре находится Общество изучения творчества Агриппы д’Обинье (Association des Amis d’Agrippa d’Aubigne), которое выпускает здесь специальное издание «Альбинеана – Тетради д’Обинье» («Albineana – Cahiers d’Aubigne»).

8

...верховые часы... – то время, в течение которого лакей ехал на лошади, тогда как его товарищи шли пешком, ожидая своей очереди.

9

...парк Монсо... – Речь идет о парке, окружающем замок Монсо, находящийся недалеко от городка Мо (близ Парижа). Он был построен Екатериной Медичи в 1547–1560 гг. по проекту знаменитого архитектора Филибера Делорма (1515–1570); в 1594 г. замок перешел к Генриху IV. Он часто бывал в замке, в конце концов, подарил его своей возлюбленной Габриэль д’Эстре герцогине де Бофор. В 1798 г. замок был снесен.

10

...Мадридский лес... – Имеется в виду Булонский лес – обширный парк на западной окраине Парижа, в излучине Сены. В 1529 г. там был заложен Мадридский замок как загородная резиденция короля Франциска I, предназначавшаяся главным образом для охоты. Назван так в память о мадридском плене короля, оказавшегося в руках испанцев после проигранной им битвы при Павии (1525), откуда он вернулся в 1527 г. Замок был достроен уже при Карле IX, и здесь часто бывал двор; после развода с Генрихом IV в замке некоторое время жила Маргарита Наваррская; Кольбер разместил здесь чулочную фабрику; окончательно снесен в 1792 г.