Когда я осмотрел его имущество, собрал собрание, преподнес подарки служащим и доверенным людям начальника, поручил каждому исполняемое им дело, рабов я тоже приласкал, и они были довольны мной. Каждого, кто по повелению наставницы брахманов оказал мне помощь, я одарил соответственно его положению. Для падишаха и наставницы тоже подготовил подарки и на следующий день посетил их...
Затем, удовлетворенные и успокоенные, мы стали мужем и женой и ухватились за подол сближения друг с другом.
Я честно и достойно служил падишаху и военачальнику, поэтому благосклонность шаха ко мне умножалась. И я удостоился чести стать его собеседником. Ни один вопрос без моего совета не решался.
Одно лишь беспокоило меня в те дни: что сталось с моими братьями. Так продолжалось до тех пор, пока через три года на берегу моря не собралась группа торговцев. Они возвращались из Вазирабада и намеревались водным путем отправиться в Аджам.
Владыка! Тогда было обычаем: караваны, прибывавшие в порт, привозили мне подарки и устраивали угощение. Я становился их гостем, осматривал товары, взимал подать и давал разрешение ехать дальше.
Когда караванщики, по обычаю, пригласили меня в гости и я осматривал товары, я увидел своих братьев, которые работали наряду с другими слугами. Они взваливали себе на плечи тюки и так усердствовали, как не старался ни один раб. При виде этого, я был удивлен и потрясен. Когда настало время возвращаться, найдя повод, я привел их к себе, проявил к ним должную заботу и приветливость и каждому из них поручил дело на пристани. Но эти развращенные типы, вместо того чтобы дорожить доставшимся им благом, вновь задумали убить меня... словно воры с булатным мечом пробрались к моему изголовью. Первой на них кинулась всегда бдительная и преданная мне собака. Затем прибежали стражники и схватили их.
Владыка! Терпение мое иссякло. Но и па месть я не был способен. Решил заключить их в тюрьму. Поэтому-то я и посадил их в эти клетки, чтобы всегда были на моих глазах и чтобы я не тревожился об их отдаленности, не горел в огне н не горевал от непристойных их поступков!
Вот причина их унижения и страданий и вот причина почитания собаки.
— Дервиши! — продолжал Озодбахт, — я был восхищен мужеством и благородством того человека и спросил, каким образом достались ему те двенадцать драгоценных лалов, что были вправлены в ошейник собаки.
Он сказал:
— Тогда, когда я был начальником пристани, как-то я сидел на самом возвышенном месте замка, построенного у входа в пристань, наслаждался воздухом, осматривал море и степь. Вдруг я увидел две темные фигуры, двигавшиеся в пустыне. Я взял подзорную трубу и увидел, что они в плачевном состоянии. Поэтому я тут же отправил караульных, чтобы они помогли им и привели в замок. Когда их привели, мне доложили, что это— мужчина и женшина и у них на руках ребенок. Я велел женщину поместить в гарем, а мужчину привести наверх.
Когда его ввели, я увидел молодого человека двадцати лет. Лицо почернело от солнца, волосы ниспадали длинными всклокоченными и взъерошенными прядями, с отросшими, как у дикого зверя ногтями... Его состояние удивило меня, и, пораженный, я спросил:
— Послушай, человек, из какого ты города? Что с тобой приключилось?
Глаза его наполнились слезами, и он, схватившись за мой подол, сказал:
— Помогите, я голоден, голоден!
Я тут же распорядился. Раскинули дастархан, принесли шербет и кушанья, и я стал его успокаивать.
Юноша немного выпил шербета, поел и упал без чувств. В это время служители гарема принесли несколько наполненных мешочков.
Я спросил их:
— Разузнайте, откуда идут эти двое.
Когда я развязал мешочки, то оказалось, что они наполнены отборными драгоценными камнями, каждый из которых стоил целого государства. Удивительнее всего было то, что камни были один лучше другого.
Когда юноша пришел в себя, я сказал:
— Братец, скажи, откуда ты это несешь, может, ты нашел дорогу к сокровищам Коруна[26].
Юноша сказал:
— История моя удивительна. Я родом из Азербайджана. У меня был отец, очень богатый, видный торговец. В погоне за богатством он прошел огонь и воды. Кроме меня у него не было детей. Поэтому он очень меня любил и все свое усердие направил на мое воспитание. Когда я достиг шестнадцатилетнего возраста, отец вознамерился совершить водное путешествие и взял меня с собой. Сколько бы ни говорили моя мать и друзья, что время путешествий для этого мальчика не подошло, он отвечал:
26