Подвода со скрипом взобралась на крутой холм, сзади шагали путешественники. Сначала они шли дружно, потом разбрелись, растянулись, образовав несколько групп.
В первой, самой почетной, группе шел Ондра бок о бок с Эмилем, а с ними Власта, Ивана, Даша и Виктор. Они слушали рассказ Эмиля о том, как Франта-Мышка тайком научил его лазить на деревья, как ему пришлось для этого стиснуть зубы и подавить в себе страх. Эмиль рассказал и о своих злоключениях в пещере. Но Ондра предложил лучше не вспоминать о пещере, а говорить только о дереве… Еще Ондра добавил, что раз Эмиль такой мужественный и сметливый, то он берется его научить превосходной борьбе в вольном стиле, если тот, разумеется, желает… Конечно, Эмиль захотел быть борцом. Тут вмешался Виктор и сказал, что он тоже хотел бы изучить этот мировой спортивный стиль, если в нем не допускаются всякие там кусания противника за ноги. Бр-р-р! И он взглянул при этом на ноги Ондры, облепленные толстой коркой глины.
Сзади шагали Франта-Мышка и три бесстрашных капитана: Аква, Карлик и Зика. Шли они молча, пока вдруг Карлик, ни с того ни с сего вздернул свой решительный подбородок и принялся рассуждать о настоящих мужчинах, которых можно всегда отличить по боевому задору и умению признавать ошибки. Еще он говорил о том, что настоящие мужчины не падают духом и поэтому всегда ведут за собой других. Франта-Мышка кивал головой: «Верно, верно. Только тех, кто смел и решителен, может быть, гораздо больше, чем он думает…»
А за ними слышался голос Румика, горячо объяснявшего Зузке и Стракошу, что Власта не открыла Америку, предложив пересадить Ондру к девчонкам. Что вы! Это же обычная вещь! Орлеанская дева тоже сидела на лошади рядом с мужчинами… Правда, с Ондрой получилось немного наоборот, но это абсолютно неважно.
Стракош подтвердил что действительно, это неважно, Ондра может быть хорошим Орлеанским парнем…
Потом их догнал Патичка. Под мышкой у него торчал какой-то сверток, и все решили, что он несет гостинцы, которые получил на мельнице за спасение мешков. Ну как же! Сущий ангел.
Но вот и река осталась позади. Ее голос становился все глуше и глуше, пока наконец не стал слышен только двоим: Рацеку и Магде. Они шли позади всех и молчали. Но в голове у них проносились мысли, одинаковые, как две капли воды.
Поход так неожиданно оборвался. Очень жаль… Рацек бросил взгляд вперед, на группу ребят, идущих за подводой, и просвистел короткую, но выразительную песенку.
[12]Магда улыбнулась.
— Только чья? Теперь ты знаешь?
Он кивнул головой и снова ответил:
[13]