«Наши ощущения — это своего рода иероглифы, доводящие до нашего сведения то, что происходит в действительности. Иероглифы не похожи на те события, которые ими передаются. Но они могут совершенно верно передавать как самые события, так — и это главное — те отношения, которые между ними существуют». (стр. 99). А в издании 1905 года Плеханов выкидывает эти фразы, переделывая всю эту часть примечания, и поясняет: «…в примечании к первому изданию… я сам выражался еще не совсем точно, и только впоследствии почувствовал все неудобства такой неточности» (стр. 103).
Бельтов же, как мы видели, в книге. 1906 года говорит именно об «иероглифах, выражающих формы и отношения вещей самих в себе», т. е. признает за «вещами в себе» тот самый «вид» или свойства, который Плеханов в 1892 году признавал, а в 1905 отверг. С точки зрения Бельтова, напр., пространственным отношениям опыта «соответствуют некоторые формы или отношения вещей»; с точки зрения Плеханова, вещи «в самих себе» не могут иметь пространственного характера, ибо он уже означает известную «форму» или «вид».
Я остановился на этом вопросе не для того, чтобы показать, как, в сущности, мало столковались между собою главные писатели данной школы, несмотря на свою внешнюю солидарность. Это сравнительно не важно[3]. Но посмотрите — дело идет, ведь, об основном философском понятии данной школы: до какой степени оно невыясненно, неопределенно, смутно! Что может объяснять такое понятие? И особенно, как может оно объяснять опыт в его целом?
Поистине, печальна роль «материи» в Плехановско-Бельтовской философии. Берутся явления опыта, и как явления, исследуются; но к каждому из них делается примечание: а причина-де этого явления, как и всех других — материя, которая действует на наши чувства: свойства же ее самой по себе неизвестны, а то и вовсе их нет, кроме свойства производить данные явления. — И никакого вывода из этого примечания, никакой рабочей гипотезы; ко всякому явлению оно одинаково относится, и одинаково ничего не прибавляет. Бесполезно и скучно!
Явления опыта, хорошо или плохо, мы познаем, и кое-что о них таки знаем. А для их «объяснения» нам предлагают такую «материю», которой «истинную природу» мы знать не можем, «формы» и «отношения» которой сами по себе нам недоступны. Что это такое?
Ответ можно найти у Н. Рах-ова, одного из самых младших учеников школы:
«Что характерно для метафизики? — То, что познанное она стремится объяснить непознаваемым, доступное — неиспытуемым и неиспытываемым». («К философии марксизма», стр. 34).
Это совершенно верно, и это — приговор.
Свой запутанный и бесплодный взгляд на материю Плеханов, Бельтов и другие стремятся во что бы то ни стало приписать Марксу и Энгельсу. Нечего и говорить, что это — большая несправедливость по отношению к Марксу и Энгельсу, и что их произведениями этого доказать нельзя. Приводились обыкновенно в полемике две цитаты, сколько-нибудь подающие повод, — на первый взгляд, конечно, — к подобному смешению. Первое место — из «Л. Фейербаха» Энгельса (стр. 14–15 русс. пер.), где Энгельс, полемизируя с кантианцами и употребляя, поэтому, их термин «вещи в себе», доказывает, что «вещи в себе» мы познаем, делая их (в производстве и в точной науке) вещами для нас. Но тут совершенно ясно, что Энгельс говорит о «вещах» прямо, как данных нам в опыте, и никаких намеков на «неизвестную природу» их или на вне-опытный характер нет и следа. Другая цитата (из примечаний Маркса о Фейербахе) в русск. переводе Г. Плеханова гласит: «Практикой должен доказать человек истину своего мышления, т. е. доказать, что оно имеет действительную силу и не останавливается по сю сторону явлений» (курсив мой). Эта цитата всерьез принималась и обсуждалась некоторыми критиками Плеханова, потому что они не догадывались ее сверить с подлинником. По проверке же оказалось, что в подлиннике написано прямо противоположное: «In der Praxis muss der Mensch die Wahrheit d. h. die Wirklichkeit und Macht die Dies-seitigkeit seines Denkens beweisen» (стр. 60 «L. Fuerbach» Engels'а, изд. 1903 года). Слова, которые я отметил курсивом, значат: «доказать по-сю-сторонность своего мышления». Отрицание «не» переводчик — Плеханов прибавил от себя, и получилась цитата в пользу философа Плеханова.
Как смотрел на «вещи в себе», лежащие за пределами опыта, Фр. Энгельс, всего яснее показывает следующее место из его предисловия к английскому изданию популярной брошюры «Развитие научного социализма»:
3
Последняя работа Плеханова — брошюра «Основные вопросы марксизма» — указывает, как будто, на решительный поворот в его взглядах, касающихся «материи». Говорю — «как будто», — потому что ясной формулировки этого поворота там нет. Там просто игнорируется самый вопрос о «вещах в себе», лежащих «по ту сторону явлений», и дело идет только об обыкновенных «вещах», которые принимаются как «чувственные» объекты, т. е. как данные опыта. Но есть одно и такое место, которое может быть истолковано, как прямой отказ от прежних воззрений. Плеханов цитирует Фейербаха: «Я есмь я для самого себя, и ты — для другого. Но таковым я являюсь только как чувственное существо. Абстрактный же рассудок изолирует это для-себя-бытие, как субстанцию, атом, я, бог; поэтому связь для-себя-бытия с бытием-для-другого является у него произвольной. То, что мыслится мною вне чувственности (ohne Sinnlichkeit) мыслится вне всякой связи». К этой цитате Плеханов делает два замечания. Во-первых, термин «чувственное» он поясняет словами — «т. е. материальное». Но так как «чувственность» — это и есть опыт, и только опыт, то оказывается, что ни о какой материи как «вещи в себе», материи вне опыта не может уже быть и речи; все сводится к «чувственному», т. е. к явлению, опыту, «элементам». Как будто, все очень хорошо. Но… тут выступает второе замечание Плеханова к цитате: «Мы очень рекомендуем эти слова Фейербаха вниманию г. Богданова» (стр. 20). Что хотел этим сказать Плеханов? Обратить мое внимание на то, что я солидарен с Фейербахом в этом случае? Но я это, конечно, знал и раньше. Обратить мое внимание на то, что он, Плеханов, переходит к точке зрения Фейербаха, порывая с полу-кантианской «вещью в себе»? Не похоже и на это — тон, как будто, полемический… И опять все спутано и неясно относительно «чувственности» и «материи».