Вышибала уже стоит у нее за спиной.
– Вам пора, мисс.
Ванесса поднимается.
– Представь, что я – женская версия Билли Кида, – она подмигивает мне. – Я сделаю тебя знаменитым.
– Я уже и так знаменит.
– Но тебе ведь это уже не по нутру, да, Генри? Я могу сделать для тебя кое-что такое, чего не может никто другой. Чтобы слава снова была в удовольствие, – она кладет на барную стойку визитку и подвигает ко мне. – Просто подумай, а потом позвони мне.
Смотрю ей вслед, пока она идет по бару и выходит на улицу. Я не собираюсь принимать ее интересное предложение и все-таки прячу визитку в бумажник. Чисто на всякий случай.
С точки зрения музыкальной композиции восьмидесятые чертовски недооценены. Я пытаюсь использовать свое положение, чтобы привлечь внимание к этой исторической несправедливости, и распеваю баллады восьмидесятых при любой возможности. Вот прямо сейчас я пою What About Me Moving Pictures[8] на сцене караоке. Это был их единственный хит, одноразовое чудо, трогательное выражение жалости к себе. Мои глаза закрыты, когда я пропеваю слова и качаюсь за микрофонной стойкой.
Не попадаю в такт – я так накидался, что хорошо хоть вообще на ногах стою.
Обычно еще и на гитаре играю, но мелкая моторика отказала мне еще пару часов назад. Вообще, я потрясающий музыкант, правда не то чтоб это кто-то замечал. Мой талант теряется в тени титулов, как всегда бывает, например, в семье двух успешных звезд, где таланты их детей обесцениваются весом всех их предыдущих достижений.
Любовь к музыке мне привила мать – она играла на нескольких инструментах. У меня были учителя сначала по фортепиано, потом – по скрипке, но покорила меня гитара. Сцена караоке в Horny Goat стала мне вторым домом, и в последние несколько часов я всерьез подумывал, не перебраться ли мне под нее окончательно.
Гарри Поттер был Мальчиком-из-Каморки-под-Лестницей, а я мог бы стать Принцем-из-под-Сцены. Почему бы и нет, черт побери?
Когда я повторяю припев, то на периферии восприятия улавливаю чьи-то шепотки. Я их слышу, но суть не особо улавливаю.
– Господи, и давно он такой?
Этот голос мне нравится. Успокаивает. Глубокий, утешающий. Напоминает мне о брате, но это не брат, ведь Николас сейчас в далекой-далекой стране.
– Ему все тяжеловато дается.
А вот этот голос похож на Саймона, лучшего друга моего брата. Время от времени он меня навещает, проверяет, как я там, потому что он – хороший.
– Последние несколько месяцев были особенно трудными, – говорит Саймон[9], – не путать с электронной игрой.
– Месяцев? – человек с мягким голосом поперхнулся.
– Мы не хотели тебя беспокоить, пока и в самом деле не было причин.
Этот голос прекрасен. Похоже на потрясающе и пугающе прямолинейную жену Саймона, Франни. Интересно, у Франни есть сестра-близнец? Если есть – вот уж за кем бы я приударил!
– Джеймс связался со мной, когда он отказался ехать домой. За последние пару дней у него ситуация от просто плохой…
– …пробила дно, – говорит Франни, заканчивая фразу Саймона. Они такие милые, понимают друг друга с полуслова. Хештег «идеальные отношения».
– Вау. У вас, ребят голубых кровей, ничего не делается вполсилы, да? – вмешивается приятный голос с отчетливым американским акцентом. – Даже нервные срывы с размахом, чтоб сразу исторического значения.
Песня заканчивается, и в следующий миг я открываю глаза.
Одинокий посетитель за столиком аплодирует. Пепел с его сигары, зажатой между пальцами, падает на пол.
А потом я поднимаю взгляд… и мне открывается поистине великолепное зрелище.
Николас, мой старший брат, стоит у барной стойки, и на его лице отчетливо отражается беспокойство. Может, просто нафантазировал себе, но я не против – согласен и на фантазию.
Улыбаясь, я шагаю вперед, но забываю о сцене… о том, что стоял на ней. В общем, один шаг – и все катится к чертям, потому что в следующий миг перед глазами все темнеет.
Когда открываю глаза в следующий раз – оказывается, я лежу на полу, на спине, уставившись в заляпанный пятнами потолок Horny Goat. И… Кажется, тут налипла жвачка. Что за придурок лепит жвачку на потолок? Он наверняка опасен для окружающих.
Брат склоняется надо мной – его лицо загораживает все остальное. Меня буквально захлестывает сладостным чувством облегчения.
– Николас? Это правда ты? Здесь?
– Да, Генри, – мягко отвечает он. – Это я, и я правда здесь, – его широкая ладонь касается моего лба. – Да уж, здорово ты упал. Ты в порядке?
8
Самый известный трэк альбома Days of Innocence австралийской группы Moving Pictures, 1982.