В тексте этого решения или комментария к нему МГП никак не упоминается. Такая же ситуация возникает и тогда, когда бельгийское законодательство предоставляет «статус дополнительной защиты» находящемуся в Бельгии иностранцу, «который не может рассматриваться как беженец». Этот статус предоставляется в том случае, если, например, в результате высылки этого иностранца в государство происхождения его «жизнь подверглась бы серьезной опасности [...] в условиях слепого насилия, сопровождающего внутренний или международный вооруженный конфликт» (закон от 15 декабря 1980 г. о доступе на территорию, пребывании, поселении и удалении с территории иностранных граждан, ст. 48/4, п. 2; директива совета ЕС 2004/83/СЕ, ст. 15, с). Упоминаемый в законе «вооруженный конфликт» не является конфликтом, который регламентируется МГП; речь идет о реальной ситуации, оценку которой судья проводит в каждом отдельном случае в зависимости от того, что происходит непосредственно в том или ином регионе 288. В ответ на преюдициальный вопрос, касающийся толкования ст. 15, с, вышеупомянутой директивы ЕС, Суд Европейских сообществ отметил, что о «серьезной опасности», оправдывающей предоставление дополнительной защиты гражданину, можно говорить тогда,
«когда степень слепого насилия, которым характеризуется происходящий конфликт [...], достигает такого высокого уровня, что существуют серьезные и реальные основания считать, что гражданское лицо, отправленное в соответствующую страну или, в данном случае, в соответствующий район, уже вследствие пребывания на территории этой страны или района реально может под-
3
вергнуться такой опасности» .
Квалификация «вооруженного конфликта» не зависит от концепции, предлагаемой МГП. Таким образом, понятие вооруженного конфликта меняется в зависимости от норм, которые к нему применяются.
1.50а. Что касается вооруженного конфликта, подпадающего под действие МГП, то Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии заявил:
«Вооруженный конфликт имеет место всякий раз, когда государства прибегают к силе или когда происходит продолжительный вооруженный конфликт между правительственными силами
и организованными вооруженными группами или же между такими группами внутри одного
4
государства» .
Как явствует из этого определения, данное понятие не является однозначным. Доктрина, служащая ключом к применению права вооруженных конфликтов, меняет его смысл в зависимости от того, идет ли речь о международном или немеждународном вооруженном конфликте.
Рассмотрим обе ситуации.
Данное различие критично, поскольку право вооруженных конфликтов применяется полностью только в случае международного вооруженного конфликта, а к внутреннему вооруженному конфликту применимы лишь некоторые из его норм.
Однако практика эволюционирует в направлении сглаживания различий между правовым режимом, применяемым к международным вооруженным конфликтам, и юридической регламентацией внутренних вооруженных конфликтов. Апелляционная камера МТБЮ констатировала, что увеличение числа гражданских войн и их растущая ожесточенность, их воздействие на все международное сообщество и развитие права прав человека привели к постепенному стиранию различий между внутренними вооруженными конфликтами и международными вооруженными конфликтами, поскольку в обоих случаях «речь идет о человеческих жизнях» 289.
Дело в том, что постепенное стирание различий не означает полного их исчезновения, что и констатировала эта же Камера:
«Возникновение вышеупомянутых общих правил, касающихся внутренних вооруженных конфликтов, не означает, что все аспекты последних регулируются общим международным правом. Упоминания заслуживают два следующих ограничения: i) лишь некоторые нормы и принципы, регламентирующие международные вооруженные конфликты, были постепенно распространены на внутренние вооруженные конфликты; и ii) указанная эволюция не привела к полному и механическому переносу этих норм на внутренние конфликты: применяться к внутренним конфликтом стала, скорее, их общая сущность, чем подробная регламентация, которую
2
они могут содержать» .
Действительно, Статут Международного уголовного суда, принятый в Риме 17 июля 1998 г., сохранил это различие. В нем предусматриваются 34 состава преступлений, соответствующих серьезным нарушениям права вооруженных конфликтов, для международных вооруженных конфликтов (Статут МУС, ст. 8, п. 2, a-b) против 16 для ситуаций гражданской войны (ст. 8, п. 2, с, е), что ясно показывает желание международного сообщества сохранить разграничение этих двух типов конфликтов. Наконец, один из авторов исследования МККК, посвященного обычному МГП, из 161 нормы выделил 17, которые относятся к международным вооруженным конфликтам, 7, применяющихся к немеждународным вооруженным конфликтам и даже внутренним конфликтам, и 137 норм, относящихся, без всякого сомнения, к обоим типам конфликтов 290.
288
См., например, как Совет по рассмотрению жалоб иммигрантов рассматривал ситуацию в Бурунди в 2008 г. и как пришел к выводу, что там существовала ситуация вооруженного конфликта, оправдывающая предоставление дополнительной защиты заявительнице (arret 17.522, 22 octobre 2008, §§ 4.7 ss.).
290
Хенкертс, Жан-Мари. Исследование, посвященное обычному международному гуманитарному праву: лучше понимать и полнее соблюдать нормы права во время вооруженного конфликта // МЖКК. 2005. Том 87, № 857, март.
С. 229-280.