См. также: MILLER, M. D., Marine War Risks, London, Lloyd’s of London Press, 1990, 392 p.
2 Ср. также: The Tokyo judgment. The international Military Tribunal for the Far East, 29 Apr. 1946-12 Nov. 1948, ed. by B. V. A. Roling and C. F. Ruter, Amsterdam, APA-Univ. Press Amsterdam, 1977, p. 382; ICC Arb., Dalmia Cement Ltd. V/National Bank of Pakistan, 18 Dec. 1976, ILR, 67, pр. 616, 626; Voelckel, M., «Faut-il encore declarer la guerre?», AFDI, 1991, p. 23.
что из 118 конфликтов, происшедших между 1700 и 1872 г., только десяти предшествовало объявление войны298. Однако в своем постановлении Международный военный трибунал в Нюрнберге счел, что нацистская Германия нарушила эту Конвенцию, напав в 1939-1941 гг. без соответствующего предварительного уведомления или объявления войны на Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, Югославию, Грецию и СССР299.
Следовательно, позволительно думать, что отсутствие объявления войны все же является отягчающим обстоятельством для агрессии, но как тогда согласовать этот тезис с тем фактом, что объявление войны сродни также угрозе территориальной целостности и политической независимости государства, угрозе, которая запрещена ст. 2, п. 4, Устава Организации Объединенных Наций? Не абсурдно ли утверждать, что сначала нужно совершить одно незаконное деяние (объявление войны), а уж затем — другое (вооруженная агрессия)? Абсурдность этого рассуждения должна заставить от него отказаться300. Основываясь на запрещении применения силы и угрозы применения силы, логично заключить, что III Гаагская конвенция 1907 г. сегодня неприменима.
1.54. Правда, данное заключение, похоже, содержит в себе потенциальный нежелательный эффект: агрессия, начатая без предварительного уведомления, способна причинить более значительный ущерб государству — жертве агрессии, чем в случае, если бы ей предшествовало объявление войны, сделанное по всей форме. Но не оказываемся ли мы в логическом тупике, поскольку агрессор должен выполнить обязанность по принятию мер «предосторожности», которая, однако, является незаконной согласно ст. 2, п. 4, Устава ООН? Неужели, как в математике, где минус на минус дает плюс, незаконное деяние, помноженное на незаконное, становится законным?
На самом деле парадокс этот — лишь кажущийся: право угрозу запрещает, и она остается запрещенной даже после того, как ее привели в исполнение. Это, естественно, не означает, что агрессия без предварительного уведомления вознаграждается или поощряется. Причина тому есть, и она проста: учитывая, что ущерб, понесенный жертвой агрессии, которой не предшествовало никакого уведомления, окажется более значительным, чем от агрессии, о которой было объявлено заранее, объем возмещения ущерба агрессором тоже будет выше.
И наоборот, если агрессор сначала объявляет войну, а затем нападает, он совершает два незаконных деяния и будет нести двойную обязанность возмещения, но так как у жертвы агрессии будет время для организации обороны, число жертв и объем ущерба могут оказаться меньшими, так что в сумме два возмещения тоже могут оказаться менее значительными, чем в случае необъявленной агрессии.
Таким образом, логичнее с правовой и фактической точек зрения утверждать одновременно, что объявление войны запрещено и что агрессия, совершенная без этого объявления, возможно, обойдется агрессору дороже в смысле возмещения ущерба, чем нападение с предварительным уведомлением.
1.55. Для жертвы же агрессии никакой пользы от объявления войны агрессору не будет, поскольку последний и так знает, что находится в состоянии войны с тем, на кого он напал! Вероятно, и союзники жертвы агрессии не обязаны объявлять войну агрессору, ибо последний должен знать, что, нарушая такую фундаментальную норму, как запрещение прибегать к силе, он рискует вступить в конфликт со всем международным сообществом.
Таким образом, предусматриваемый III Гаагской конвенцией 1907 г. факт объявления одной из сторон войны, или выдвижения ультиматума, или их отсутствие не имеет никакого значения для установления существования ситуации вооруженного конфликта, служащего основанием для применения МГП.
2) Объективный факт, не зависящий от того, как его квалифицируют воюющие стороны
1.56. Толкование a contrario ч. 1 ст. 2, in fine, которая предусматривает, что Женевские конвенции применяются в случае любого вооруженного конфликта,
«возникающего между двумя или несколькими Высокими Договаривающимися Сторонами, даже в том случае, если одна из них не признает состояния войны»,
могло бы привести к сокращению сферы ее применения. А что же действительно произойдет, если обе стороны в конфликте будут оспаривать существование состояния войны? По мнению юристов МККК, такое положение дел не обязательно будет препятствовать применению конвенций, поскольку эти договоры заключаются в интересах жертв, а не для того, чтобы защищать интересы государств:
298
Phillipson, International Law and the Great War, p. 53, цит. по: U. S. Supp. crt of Mass., 29 oct 1942, A. D., 10, p. 432.
299
Jugement du Tribunal militaire international de Nuremberg, 30 septembre — 1er octobre 1946, Proces des grands criminels de guerre, Doc. off., Nuremberg, 1947, I, pp. 214, 219-221, 224, 225, 228.
300
Ср.: «Toute interpretation qui mene a labsurde doit etre rejetee», Vat tel, Le droit des gens ou principes de la loi naturelle, texte de 1758, L. II, ch. XVII, 282; Service postal polonais a Dantzig, CPJI, avis consultatif du 16 mai 1925, Serie B n° 11, p. 39; Emprunts norvegiens, op. diss. Read, CIJ, Rec. 1957, pp. 94-95; Competence du Conseil de l’OACI, op. diss. De Castro, CIJ, Rec. 1972, p. 136; неявно: Венская конвенция о праве международных договоров, ст. 32.