Когда внутренний конфликт возник в Мьянме, Генеральная Ассамблея ООН обратилась к правительству этой страны и другим сторонам в конфликте с просьбой соблюдать свои обязательства, вытекающие из положений ст. 3, общей 347.
2) Продолжительность военных действий
1.71. В ст. 8, п. 2, f, Статута МУС говорится о длительном вооруженном конфликте. Уже в 1995 г. МТБЮ характеризовал немеждународный вооруженный конфликт как «длительный вооруженный конфликт» (см. выше, п. 1.50а). Остается лишь уточнить понятие «длительного» конфликта. МТБЮ счел, что преступления, имевшие место в апреле 1993 г. в Боснии и Герцеговине, были совершены в рамках «длительного конфликта», поскольку на этой территории «с октября 1992 г. проходили ожесточенные бои, которые продолжались в течение длительного периода времени»348. Палата предварительного производства МУС решила, что столкновения, имевшие место в течение 5 месяцев (с конца октября 2002 г. до середины марта 2003 г.), являлись «длительными» военными действиями349. То же можно сказать о военных действиях, которые имели место с июля 2002 г. по декабрь 2003 г. в Итури350, или о конфликте в Дарфуре в 2003-2004 гг351.
1.72. Критерий контроля территории более не фигурирует в Статуте МУС, однако МУС подчеркнул, что этот критерий является решающим фактором, позволяющим определить, может ли та или иная вооруженная группа осуществлять военные операции в течение длительного времени352.
1.73. Однако длительный характер вооруженного конфликта не является, по-видимому, обязательным условием, чтобы говорить о применимости к нему ст. 3, общей. Так, Межамериканская комиссия по правам человека сочла, что на продолжавшееся в течение 30 часов боевое столкновение между аргентинскими регулярными вооруженными силами и мятежниками из числа военных распространялось действие ст. 3, общей, в связи с непосредственным участием в нем правительственных сил. На такое решение повлияли также характер военных действий и уровень насилия353.
В решении Комиссии говорится:
«В частности, нападающие тщательно спланировали, скоординировали и провели вооруженное нападение, то есть военную операцию против типичного военного объекта — военной базы. Офицер, командовавший военной базой Таблада, повинуясь своему долгу, решил отразить нападение, а президент Альфонсин, выполняя возложенные на него Конституцией обязанности главнокомандующего вооруженных сил, приказал провести военную операцию для того, чтобы вновь овладеть базой и подавить выступление нападающих. Несмотря на свою скоротечность, жестокое столкновение нападающих с военнослужащими аргентинских вооруженных сил послужило причиной для применения положений ст. 3, общей, а также других соответствующих норм, регулирующих ведение военных действий в рамках внутреннего конфликта» 354.
Этот прецедент позволяет предположить, что продолжительность конфликта может рассматриваться как фактор, вызывающий применение положений только ДП II и ст. 8, п. 2, e-f, Статута МУС, а не ст. 3, общей.
b) Участники
1.74. Как и в случае международного вооруженного конфликта, применение МГП обусловлено, главным образом, статусом участников конфликта. Так как при международном вооруженном конфликте друг другу противостоят государства или международные организации, определение юридической квалификации участников не вызывает больших проблем, поскольку государства и международные организации по определению являются субъектами публичного права, которые могут нести ответственность за действия своих вооруженных сил. Итак, мы говорим о МГП во время вооруженных столкновений между субъектами публичного права. Этот критерий относится к МГП, применяемому к немеждународным вооруженным конфликтам, поскольку речь также идет о том, чтобы определить структуры, способные нести ответственность за действия своих вооруженных сил. В договорах по МГП об этом конкретно не говорится, но их логическое толкование позволяет сделать такой вывод.
347
Рез. ГА ООН A/Res. 51/17, 12 декабря 1996 г., п. 15; 52/137, 12 декабря 1997 г., п. 19.