идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите.
Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему:
позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых.
И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию.
Пришедшие же первыми думали, что они получат больше,
но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили:
эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами,
перенесшими тягость дня и зной.
Он же в ответ сказал одному из них:
друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною?
возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе;
разве я не властен в своем делать, что хочу?
или глаз твой завистлив оттого, что я добр?
Так будут последние первыми, и первые последними,
ибо много званых, а мало избранных».
Протоиерей Александр Шаргунов[62]:
«Притча о работниках последнего часа — с точки зрения современного человека, в плане экономики или социальной справедливости — совершенно непонятна. Любой нормальный предприниматель скажет вам, что такое ведение хозяйства не может не привести к полному разорению. Любой нормальный рабочий потребует, чтобы оплата производилась согласно сделанной работе и возмутится произволом хозяина. Но все подобные суждения слишком поверхностны, чтобы быть истинными. Мы должны найти центральный смысл притчи, и тогда все подробности станут на свои места.
Переведя притчу из области трудовых соглашений в духовную сферу, мы можем увидеть, что именно такие отношения нередко у нас бывают с Богом.
Неужели обратившийся к Богу на смертном одре после беспутно прожитой безбожной жизни, может оказаться рядом со мной на небесах, или даже будет вознесен несравненно выше?
Или наши посты и длинные церковные службы ничего не значили, в то время как он с безумными толпами спешил к своим зрелищам мимо храма?
Нам трудно представить его в благодатной вечности, пусть даже если он и возвратился к Богу как блудный сын.
Мы подобны тому старшему брату, исполненному праведного, как нам кажется, возмущения происходящим.
Нам не нравится эта непостижимая щедрость Бога.
Мы предпочли бы, чтобы Бог действовал согласно нашим законам. Мы могли бы позволить Ему любить никем не любимых на наших условиях, соблюдая установленный по нашим меркам порядок.
Это Евангелие провозглашает одну из главных истин нашей веры, о которой непрестанно повторяет апостол Павел:
Рим. 3:23–24
«Все согрешили, все лишены славы Божией, но оправданы даром Его благодати».
Этими вечно недовольными ропотниками в притче во времена земной жизни Спасителя были книжники и фарисеи, которые не переставали негодовать на Христа, за то, что Он собирал вокруг Себя мытарей, грешников и блудниц.
Язычники, не знавшие ранее истинного Бога, входили в Церковь наравне с принявшими Христа иудеями.
У Бога нет ни для кого привилегий.
„Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?“ — говорит Христос.
Обратим внимание также на то, что искушение идеей справедливости относится не только к иудеям.
Человечество непрестанно требует справедливости.
В самом деле, жизнь должна быть более справедливой во всех отношениях. Однако не трудно заметить, что программы, основанные на идее справедливости, часто приводят к самой жестокой несправедливости. Опыт прошлых веков и особенно нашего времени показывает, что недостаточно одной справедливости, если она препятствует действию более глубинной жизненной силы, которая есть Христова Любовь.
Без этой силы, которая крепче греха и смерти, без того, чтобы она была положена в основание всего, невозможно устроение человеческой жизни.
Но непреложно слово Христово, обращенное к верным:
„Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд“ (Лук. 6:36).
Эта притча могла бы дать великую надежду многим. Ничто навсегда не потеряно для Бога. Он будет звать до последней минуты. Пока жив человек, не бывает слишком поздно. И мы знаем, как Господь показал исполнение этой притчи в последний момент жизни разбойника благоразумного, распятого вместе с Ним. И мы должны постоянно помнить заключительные слова притчи: „Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных“.