Джой замер посреди кухни и хлопнул себя по лбу: ну конечно же! Сейчас в спящем доме так тихо, что он слышит все происходящее у соседей: отношения ночью выясняют, нашли тоже время! Особенно это было заметно, когда он только въехал. С тех пор стало потише — то ли обшили стены звукоизоляцией, то ли задвинули мебелью, а поначалу невозможно было чихнуть, чтобы из-за стены не донеслось: «Будь здоров, сосед!»
Успокоенный Джой выпил стакан воды, налил второй и потащился с ним в спальню. Пора и самому баиньки, а то так скоро начнет по квартире касинов[5] гонять! Длинно, с подвыванием зевнул — и выронил стакан, услышав:
— Нет, ну какой же мерзавец!
В этот раз его уха даже чей-то выдох коснулся. Джой поглядел на неразбившийся стакан — отличное стекло стали делать! — повернул голову… и, вздрогнув всем телом, шарахнулся к стене.
— Тьфу!
Вот д-дожил, идиот, испугался собственного отражения в зеркале!
Недаром кое-кто намекает, как ему наверняка пусто и одиноко в огромной квартире! Джой специально, словно пытаясь кому-то что-то доказать, задержался у зеркала, приглаживая волосы — хорошо хоть дыбом от ужаса не встали! — но рука двигалась все медленнее, а потом и вовсе замерла. Он не верил в слуховые галлюцинации, но доверял своим реакциям и мозгам. Они его очень редко подводили.
Голос был? Был. Слова произносил? Произносил. И уж явно не голос с небес — вряд ли всяческие ангелы и прочие религиозные создания, разносящие благие вести, будут при этом так экспрессивно обзываться… Да и вообще обзываться.
Значит, что…
И что это значит?
Джой опустил руку и подался к своему отражению. Или вот это?
Правый край зеркала явно затуманился: ну ни фига себе, а в магазине клялись, что в зеркало еще и его внуки будут смотреться! Года не прошло, а амальгама уже облезает. Хотя эта дымка выглядела так, словно зеркало просто запотело. Он даже машинально провел пальцами по скользкой поверхности: сухо.
Зато дымка среагировала на прикосновение, как изображение на планшете, — собралась, уплотнилась и превратилась в полупрозрачное лицо женщины, хмуро взирающей на него.
Джой твердо знал, что за его спиной никого нет, и сразу пресек порыв обернуться. И так же моментально задавил желание завопить — на пару с дыханием. Некоторое время оба молча смотрели друг на друга. Потом губы женщины шевельнулись.
— Ну, что пялишься… внучек? — мрачно спросила она.
Неизвестно, что можно сотворить с бессмертным и могущественным духом, но по возвращении я обязательно это сделаю!
Господин Чжой сознательно создал у меня впечатление о своем внуке как о запутавшемся строптивом подростке! Ладно, возможно, я сама его не так поняла, но ведь старик даже попытки переубедить не сделал. То-то он так странно похмыкивал, когда я с умным видом рассуждала о возможных проблемах с успеваемостью в школе и конфликтах с родителями! Ну не гад ли?
Потому что этот матерый, лоснящийся здоровьем и силой молодой мужик был в два раза старше предполагаемого пубертатного мальчишки. И это на него старик мне повлиять предлагает? Перевоспитать в духе… как это он говорит… почитания предков, родины и честного дела?!
— Вот же мерзавец! — с чувством произнесла я.
— Ну да, — неожиданно отозвался парень. Я онемела, наблюдая, как он таращится в пустоту — вообще-то прямо сквозь меня. Вот тут господин Чжой оказался прав: его потомок и впрямь в состоянии слышать и видеть то, что не полагается обычному человеку. Но вот сможет ли понять? Из любопытства я двинулась за младшим Чжоем, наблюдая, как он обшаривает квартиру на предмет проникновения незваных гостей из плоти и крови.
А обнаружил в зеркале бесплотную меня.
Не знаю, что он там во мне увидел, но сама я разглядывала хозяина с интересом. Первым впечатлением было: просто молодой двойник своего доставучего престарелого родственника! На второй взгляд нашлись отличия: и глаза посветлее, средне-карие, а не почти черные, и восточные резкие черты чуть смягчены, словно на них повлияло европейское окружение (господин Чжой ведь клятвенно утверждает, что никаких посторонних расовых вливаний в его семью никогда не было. Неужели он так же ревностно следил за всеми своими потомками?). Да и ростом явно выше и в плечах шире.
Парень подался ко мне, то есть к зеркалу, вплотную — буквально нос к носу. Даже отодвинуться захотелось, и я спросила:
— Ну, что пялишься, внучек?
Тот заморгал, беззвучно зашевелил губами. Я подождала и повторила:
— И что?
— Что — «что»? — спросил хозяин с неожиданной агрессивностью. — Вы кто?