Предсказание о гибели Санкт-Петербурга
Практически сразу же после того, как город был заложен, появились первые предсказания о его грядущей гибели. Видно, чем-то не угодил новый северный Парадиз современникам. Чем же? Странными белыми ночами? Но кого этим можно удивить или напугать? Финны, а также люди, живущие севернее Питера, прекрасно знают, что такое белые ночи и северное сияние. Для них эти явления – что-то само собой разумеющееся. Длительной зимней темнотой? Безусловно, неприятное время, но ко всему можно привыкнуть. Стало быть, странным он был и остается для пришлых южан.
В Петербурге неплохой климат, не болезненный и не гнилой. Кстати, каналов в нем меньше, чем в Венеции, а ведь Венецию никто не называет гиблым местом, погода меняется не чаще, чем в капризном Париже. В Петербурге климат комфортный для человеческой жизни. В нем не больше дождей и туманов, чем в Таллине и Риге, и меньше, чем в знаменитом своей классической непогодой Лондоне.
На сегодняшний день назвать город мрачным и суровым могут только люди, ни разу не бывавшие на его берегах и не имеющие доступа к интернету. Питер окрашен теплыми, приятными цветами, архитектура домов, особенно в его исторической части, достойна того, чтобы буквально по каждой улице водили экскурсии.
Быть может, внушает суеверный страх миф, будто бы город построен на непригодном для жизни месте, проще говоря, болоте? Но Петербург построен отнюдь не на пустом финском болоте. Еще до того, как Петр произнес историческое «городу быть», здесь располагались шведские города-крепости: сначала Ландскруна, а затем, на ее же месте, Ниеншанц. Кроме того, разрастающийся город постепенно включил в себя не менее 42 деревень и городов, среди которых были и насчитывающие до 8 тысяч населения. Согласитесь, трудно назвать болотом деревни с домами и хозяйствами, с огородами, садами, посевными угодьями и пастбищами для выпаса скота. Никто не назовет так и хорошо укрепленную крепость с крепостной стеной и рвом.
Разумеется, Петербург стоит не на бесплодных землях. «Нева удобряет и орошает землю в своей пойме. Почвы в Петербурге плодоносны, здесь всегда жило много крестьян»[66].
На сегодняшний день вокруг Санкт-Петербурга количество болот никак не больше, чем вокруг Москвы или Новгорода.
Для чего же мы до сих пор продолжаем говорить о бескрайних болотах? Быть может, чтобы показать, какими неимоверными трудами стоило осушить эти места, дабы хотя бы начать строительство. Кстати, Петербург не построен на костях несчастных невольников. Начиная с 1703-го и по 1717 год его строили «даточные люди» (то есть люди, которым за работу выдавали плату) в три, а потом в две смены. Смены продолжалась с 1 апреля по 1 июля и с 1 июля по 1 октября. То есть люди приходили, трудились четыре месяца, после чего забирали жалование и отправлялись к своим семьям. Никого не загоняли на работу кнутами, кормили тоже прилично. Смертность, конечно, была, но такого, чтобы десятки тысяч вдоль дороги… Разумеется, нет.
После 1717 года «…строили его исключительно вольнонаемные, оброчные крестьяне… и… беглые. В Петербурге их принимали и давали им работу»[67]. Таким образом, Петербург уже в самом начале своего существования сделался городом свободы.
Тем не менее не только мало знающие о Санкт-Петербурге приезжие, а многие экскурсоводы, рассказывая о строительстве Петербурга, продолжают утверждать, будто город построен на костях. Мол, хоронили возле дорог, а потом на месте старых дорог ставили дома.
К слову, в Петербурге все время, что я его знаю, а это с самого рождения, постоянно и повсеместно что-то роют. Меняют трубы, устраняют скрытые неполадки, но при этом не было ни одного сообщения, что строители наткнулись на кости своих предшественников.
В Петербурге нет ужасов, которыми привыкли «завлекать» к себе другие европейские города, у нас нет ничего напоминающего знаменитую чешскую костницу, германский музей расчлененных трупов или итальянский музей скелетов. Тем не менее город принято изображать зловещим. Почему? Дело в том, что ужасы Санкт-Петербурга – часть его фольклорной и литературной традиции, у истоков которой стояли такие корифеи, как Пушкин, Дельвиг[68], Гоголь и Достоевский. В XVIII веке особое место в литературе занял полный жути святочный рассказ, а за ним появились первые, созданные гением писателей и поэтов, петербургские ужастики.
68
Барон Антон Антонович Дельвиг (6 (17) августа 1798, Москва – 14 (26) января 1831, Санкт-Петербург) – русский поэт, издатель.