Именно это раздвоение сохранилось в яфетических языках, в особенности в горских, где творительный падеж, равным образом, широко используется и для выражения подлежащего, т.е. обслуживает своею старою формою и новое содержание. Например в кюринском, baba-dɪ kɪhɪda kağaz «отцом пишется письмо», в русском переводе «отец пишет письмо» и др., причем понимание приведенной фразы самим кюринцем будет соответствовать русскому переводу, а не буквальному по толкованию формы.
Такое состояние перестройки привело к одновременному использованию и создающихся новых форм и сохраняющихся старых, благодаря чему подлежащее обслуживается целым рядом падежей в зависимости от разновидностей глаголов, требующих все же постановки при себе подлежащего всегда только в одном определенном падеже: то творительном, то дательном, то именительном (ср. горские языки Кавказа). В грузинском языке аористные времена сопровождаются подлежащим в дательном местоименном падеже, тогда как другие времена того же глагола обслуживаются именительным и т.д.
В последующей стадии, в которую входят также и языки, объединяемые «индо-европейской» группой, активизация строя речи равнением на субъект выявляет признаки осознания активности реально-действующего лица в «логическом» мышлении, и предшествующая языковая структура взламывается в сторону выравнивания активности. Вырабатываются специальные падежи для передачи субъекта и объекта, прямого и косвенного, с стремлением к согласованию взаимоотношений идеологических категорий с грамматическими. Но эта стадия лишь переключает предшествующую стадиальную структуру на новую основу, частично взрывая ее, частично сохраняя с качественно иным содержанием. Тем самым обусловливается, что создающиеся здесь языковые системы уже изначально содержат в себе явно противоречивые формы настолько, что говорить о выдержанности, например, цельного первичного «индо-европейского» характера вовсе не приходится.
Наоборот, резким здесь противоречием оказывается сохранение также и форм предыдущего состояния, сосуществующих новым и используемых параллельно им. К числу таких пережитков можно отнести также и приведенные выше построения фраз русской речи «мною куплена книга», что в русском же языке может быть выражено и активно: «я купил книгу».
Первое построение по форме до крайности близко структуре речи не только кюринца, но даже и американских индейцев. По содержанию же будет значительно расходиться с фразами последних. Русский, также как и кюринец, видит в данной фразе действующим лицом самого себя. Поэтому форма «магической» стадии мышления утрачивает свое «магическое» содержание. И если упомянутые племена родового строя Америки не имеют второго, активного, варианта, так как уже первый сам по себе соответствует нормам его мышления[27], то в русском языке, напротив, получается возможность двоякой передачи одного и того же содержания, разнящегося только по форме языковых фраз, из которых одна перестраивается на активное восприятие, а вторая отвечает ему и по своему оформлению.
Благодаря такой двойственности смысл подобного рода пережиточной фразы улавливается не по форме, а по контексту, потому что сама форма все же передает исполнителя, а не деятеля: «отцом пишется письмо», где действует отец, хотя и стоит в творительном – инструментальном падеже; ср. «пером пишется письмо», где перо, конечно, пишет не само собою.
Совершенно в ином положении находятся сосуществующие варианты активного построения, более закономерные для современной речи, уже перестраивающиеся на активно-логическую форму в соответствии с активно-логическим мышлением, в противовес которому предшествующий строй мышления можно было бы назвать пассивно-логическим, но ни в коем случае не дологическим.
Вопрос оформления в языке различных меняющихся периодов мышления выдвигает необходимость постановки проблемы классификации языков не только по стадиям, но и по системам, в последних по признакам формального выявления норм реального сознания в языковой структуре. На этом и строится схема акад. Марра.
«Новое учение об языке, по его словам, в первую голову ставит вопрос об этих стадиальных сменах техники мышления и разрешает положительным разъяснением мышление, предшествовавшее логическому, так наз. дологическое, как ряд ступеней со сменою закономерностей и техники»[28].
27
Кюринец тоже не имеет второго варианта, хотя нормы его мышления и изменились. В этом и заключается одно из отличий его стадиального состояния от предыдущего и последующего.