Законодательно зафиксировал причинность бездействия УК Эстонии 2002 г. В ч. 2 ст. 12 говорится: «Объективными признаками состава виновного деяния являются описание в законе действия или бездействия и в предусмотренных законом случаях — последствия, находящиеся с ним в причинной связи». Часть 3 ст. 8 УК Грузии устанавливает: «Бездействие в этом случае будет считаться необходимым условием осуществления предусмотренных соответствующих последствий или создания конкретной опасности, когда на лицо возлагалась специальная правовая обязанность действия, лицо имело возможность такого действия, и в результате обязательного и возможного действия последствия были бы предотвращены». Способность преступного бездействия причинять опасные последствия аксиоматична. В этой связи уместно напомнить, что уголовное право — прикладная наука. Если она не выходит на позитивные рекомендации законодателю, следственной и судебной практике, то коэффициент полезного действия дискуссий ради дискуссий мал.
К примеру, читаем: «Преступление, совершенное в форме бездействия, не может иметь материальный состав, поскольку бездействие как таковое не влечет последствий в виде конкретных изменений материального мира. Поэтому избранный законодателем подход к описанию исследуемого преступления (неоказание помощи больному, ст. 124 УК РФ) Искажает истинное представление о нем»[241].
Что же предлагается законодателю, искажающему истинное представление о составах неоказания помощи больным? Вернуться к конструкции по УК РСФСР 1922 г.[242] как составу создания угрозы без реального причинения вреда по ст. 124. Когда вносятся предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства, прежде всего следует ответить на принципиальные вопросы: не расширяют ли они необоснованно сферу уголовной ответственности, не ужесточают ли наказания, а также не способствуют ли увеличению квалификационных ошибок, в частности ввиду смешения преступлений и проступков.
Пока теоретики скрещивают шпаги по проблемам, считать ли преступления с составом создания угрозы интересам личности, общества, государства материальными или формальными и нужно ли в формальных составах устанавливать причинную связь, Пленум ВС РФ в постановлении от 5 ноября 1998 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические преступления» эти проблемы четко решил: «Судам следует иметь в виду, что при рассмотрении дел, связанных с нарушениями экологического законодательства, особое значение приобретает установление причинной связи между совершенными деяниями и наступившими вредными последствиями или возникновением угрозы причинения вреда окружающей среде и здоровью людей. Необходимо также выяснить, не вызваны ли вредные последствия иными факторами, в том числе естественно-природными, не наступили ли они вне зависимости от установленного нарушения, а равно и то, не совершены ли противоправные деяния в состоянии крайней необходимости»[243] (курсив мой. — Н.К.).
В цитированном постановлении подчеркнуто действительно практически значимое положение о преступлениях, связанных с нарушениями специальных правил. Первое звено причинности — установление с обязательной ссылкой на бланкетный федеральный нормативный правовой акт, какое конкретно правило нарушено и создавало ли оно преступную опасность. Последний признак отчетливо сформулирован в обобщении Судебной коллегии по уголовным делам ВС СССР «Применение судами законодательства об ответственности за автотранспортные преступления»: «Суды иногда не учитывают, что действия водителя становятся преступными не при всяком нарушении правил безопасности и эксплуатации транспортных средств, а только при таком, которое создало аварийную обстановку и повлекло соответствующие последствия: гибель людей, причинение телесных повреждений либо существенного материального ущерба[244].
Три века критикуется в мировой науке уголовного права эквивалентная теория причинности за отождествление причины и условий и признание способности условий непосредственно порождать общественно опасные последствия. Она ведет к чрезмерному расширению объективных оснований ответственности за наступивший вред. Согласно концепции «необходимые условия» (conditio sine qua non) условие может привести к наступлению вреда, и тогда его следует считать причиной такового. Классический пример: А. нанес Б. легкий вред здоровью. Когда Б. в поликлинике делал перевязку, там начался пожар, и он погиб в огне. Поскольку легкое ранение послужило необходимым условием посещения поликлиники, которая загорелась, имеется, якобы, причинная связь между ним и смертью Б. Ограничение ответственности за такого рода условия современные сторонники эквивалентной теории[245], как и их предшественники, видят в вине. Если А. не предвидел смерти — не отвечает, если предвидел — отвечает. Тем самым допускается еще одна ошибка в трактовке причинной связи — объективная причинность оказывается в зависимости от субъективных признаков — вины.
242
См.: Трайнин Л., Меньшагин В., Вышинская З. Уголовный кодекс РСФСР. Комментарий. М., 1941. С. 201–202.
243
Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, РСФСР, Российской Федерации по уголовным делам. М., 1999. С. 414.