Однако это еще не все. Любая теория достойна своего названия, если она не только объединяет некоторую предметную область, но и служит рычагом для поиска новых знаний. С одной стороны, всякий метод - не только идеальный инструмент освоения объективной реальности, но и специфическая форма знания о том, как в определенных условиях действовать ради достижения намеченной цели, с другой - само полученное знание становится средством решения новых задач, т.е. превращается в метод дальнейшей теоретической и практической деятельности. Следовательно, метод являет собой теорию, обращенную к практике, а теория - орудие познания и преобразования внешнего мира [34].
В-третьих, свое двуединое назначение - быть развитой формой организации научного знания, создающего целостное представление о свойствах действительности, и инструментом познания и социальной практики - теория может выполнить только посредством определенных научных принципов, законов и категорий.
Научные принципы олицетворяют исходные знания (положения, раскрывающие данную область знаний во всех главных аспектах и придающих ее содержанию характер единого целого[35], научные законы - кратко сформулированные суждения, выражающие необходимое, существенное, устойчивое отношение между изучаемыми предметами и явлениями[36], а научные категории, конкретизирующие эти принципы и законы, есть узловые, фундаментальные понятия, призванные идеально воспроизвести в сознании суть познаваемого объекта, его качественную определенность, отличительные признаки [37].
Эти многоуровневые принципы, законы и категории, выводимые из реальной действительности и отражающие разные ее моменты и стороны во всем многообразии, не только служат специфическим механизмом развертывания позитивного содержания накопленных знаний, их систематизации и дифференциации, но и воплощают программу теоретической и практической деятельности, являются средством решения фундаментальных и прикладных задач освоения действительности. Тем самым они необходимо приобретают непосредственно методологический статус.
Вбирая в себя обобщенный социальный опыт и достижения человеческой мысли, постоянно обогащаясь благодаря им содержательно, научные принципы, законы и категории обеспечивают движение мысли и действия по законам внешнего мира, направляют его по руслу, способствующему нахождению таких способов и методик организации деятельности, которые адекватны сути и особенностям объекта. Тем самым достигается требование: "Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным"[38].
В силу всех этих обстоятельств становится понятным, почему многими авторами отвергается сведение методологии к сумме тех или иных методов познания[39] или, наоборот, отнесение к ее содержанию всего многообразия методов и методик[40], а вместо этого дается трактовка методологии как системы принципов и способов построения деятельности[41], системы принципов, законов н категорий, отражающих свойства бытия и познания [42].
Такой подход представляется вполне оправданным, ибо он должным образом учитывает единство теории и метода, сориентирован на раскрытие содержательных компонентов и мировоззренческой роли методологии через те глубинные ее пласты, которые позволяют в каждой науке "говорить языком самого предмета, выражать своеобразие его сущности"[43].
Сознавая, что ввиду множества сторон предмета дефиниций может быть много, считаем предпочтительным понимать под методологией систему взаимообусловленных научных принципов, законов и категорий и вытекающих из них средств (способов) научной и практической деятельности, направляющих ее на познание и преобразование действительности на правильной мировоззренческой основе.
При преломлении только что сказанного в область правоведения в целом и теории государства и права в частности необходимо учесть, что научные принципы, законы и категории, входящие в содержание методологии, многоуровневы, имеют разные степени общности. В одних из них выражены свойства и отношения всего сущего, в других - социальной действительности в целом, в третьих - ее отдельных сфер, областей, участков или сторон.
34
Материалистическая диалектика: В 5 Т. М., 1982. Т.2. С.39; Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 1907. Т.1. С.168.
36
Гончарук С.И. Общественные законы и закономерности. М., 1977. С.8-9; Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С.188.
37
Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996. С.57-59; Материалистическая диалектика: В 5 Т. М., 1982. Т.2. С.85-88.
38
Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд.2. Т.1. С.7.
42
Проблемы, методологии и методики правоведения. М., 1974. С.25; Стефанов Н. Теория и метод общественных наук. М., 1984. С.318.
43
Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд.2. Т.1. С.7.