Сказанное относится, пожалуй, и к нормативным правовым предписаниям, закрепляющим принципы действующего права. Оставаясь исходными нормативно-руководящими началами (правилами), эти предписания при всей своей важности и специфичности регулируют тоже определенные общественные отношения. Но это такие базовые отношения, которые в рамках данной социально экономической формации существуют постоянно, функционируют непрерывно, аккумулируют наиболее характерные стороны жизнедеятельности общества в целом. Отсюда особенности как их внутреннего строения, так и тех нормативно-правовых предписаний, которыми они регулируются. Однако это - особенности иного порядка, они не исключают возможности признания таких предписаний составными элементами своеобразных правовых норм.
В трудах некоторых отечественных ученых встречается термин "норма-предписание", наделяемый несколько другим смысловым значением. Он связан с расчленением единого понятия правовой нормы на "логическую норму" и на "норму-предписание", подразумевая под первым из них выявляемое логическим путем общее правило, воплощающее органические связи между нормативными предписаниями, под вторым - элементарное, логически завершенное государственное веление, непосредственно выраженное в тексте нормативного юридического акта[356]. При таком подходе любая завершенная формулировка законодателя считается нормой-предписанием, если даже в ней выражено лишь одно единственное слагаемое (скажем, гипотеза или указание на субъектный состав) правовой нормы или, наоборот, содержатся какие-либо элементы одновременно двух и более норм права.
Представляется, что эта конструкция имеет ряд нежелательных последствий. Прежде всего, нивелируются различия нормативных правовых предписаний, с одной стороны, композиционных, заключающих в себе все части целостной нормы права, с другой - некомпозиционных, лишенных этого свойства. Возводятся в ранг единых "норм" даже правовые предписания, олицетворяющие отдельные элементы различных правовых норм. Затем создается некая тройка норм - правовая норма, норма-предписание и логическая норма, не имеющих четко выраженных отличий в существе и должным образом не соотнесенных друг с другом. Хотя оговаривается, что эти явления связаны с разными уровнями научного анализа, тем не менее, остается непонятным, почему при детализированном изучении необходимо расчленение понятия правовой нормы.
Далее, происходит отрыв друг от друга "живых частиц" правовой ткани ("норма-предписание") и существующих между ними первичных связей ("логическая норма") без должного учета того, что речь идет как раз о связях, присущих именно этим частицам благодаря определенным их свойствам и поэтому от них неотделимых. К тому же, как правовые нормы, так и "нормы-предписания" характеризуются в качестве первичных, исходных клеток (единиц) права[357]. Причем такая характеристика не распространяется на "логические нормы", что: во-первых, создает впечатление о раздвоенности содержания права, об образовании его из системы правовых норм и "норм-предписаний", во-вторых, наталкивает на вывод, будто первичные клетки права представлены в его собственном содержании без их объективно существующих взаимосвязей, в-третьих, ведет к известному смешению формы и содержания права, поскольку "нормами-предписаниями" фиксируются и форма, и содержание подразделений права на первичном уровне его структуры[358].
Обращает на себя внимание также сомнительность факторов, в силу которых выделяется "логическая норма". Коль скоро речь идет об органических связях между реальными клетками права, то при выявлении их используются не только логические, но и другие необходимые приемы анализа, и пришлось бы обозначать одни и те же юридические образования множеством различных терминов, как только происхождение последних ставить в зависимость от метода изучения. Если даже допустить, что здесь логический прием играет решающую роль, все же нет достаточного основания смешивать метод и предмет анализа. Подобно тому, как математические, физические, химические и биологические явления, выделяемые преимущественно логическим путем, не становятся от этого логическими категориями, объективно существующие связи между реальными правовыми установлениями не превращаются в "логическую норму" оттого, что они выявлены имению логическим путем.