Традиция оставлять читательские пометы на старинных рукописных книгах Синайского монастыря св. Екатерины имеет глубокие корни. Так, В. Н. Бенешевич в списке «Лиц, бывших на Синае, и трудах о Синае» приводит текст автографа 1568 г.: «„Приде рабъ Божии многогрешный попъ Петръ отъ Подунавію отъ града Никополь въ монастырь Синайский в лѣто 7016 при епискупа Евгеніа“ (запись на слав. Четвероевангелии XI—XII в. в Син. мон.)»[108]. Остановимся подробнее на этом свидетельстве, опубликованном В. Н. Бенешевичем. Теперь мы можем с уверенностью говорить, что запись попа Петра находится в известном «Добромировом Евангелии» XII—XIV вв. (названном так по имени одного из писцов, попа Добромира, и хранящемся в РНБ, Q.II.1.55, рукопись поступила от И. В. Ягича, часть рукописи по-прежнему находится на Синае, 2 листа в Национальной библиотеке Парижа)[109]. На л. 183 об. этой рукописи и находится указанная помета. Однако следует привести ее в начертаниях, близких оригиналу:
+ꙁ𞀴є пріидє ра𞀱 Бж︮і︯и мнѡ𞀳҃ грѣшни҃ по𞀽҃ пєрⷮъ ѿ подунавїю ѿ граⷣ никѡⷫ҃лъ въ монаⷭ҃тїⷬ сїнаскїи. въ лѣ𞁀҃ зо҃ѕ прї єпїⷭкупа євгєнїа ⹅
Графика приписки весьма близка графике письма помет древнеславянского книжника на полях греческой рукописи «Христианской Топографии Козьмы Индикоплова» из собрания Синайского монастыря. Более того, Е. Ф. Карский в своем труде по палеографии неоднократно рассматривает образцы письма «Добромирова Евангелия» и его приписок[110]. Поэтому с осторожностью можно говорить о сходстве почерков помет в обоих названных кодексах. Во всяком случае, мы можем говорить, что славянские пометы писца из греческой рукописи с сочинением Козьмы связаны с традициями тырновского письма, а сам писец связан с кругом книжников этой школы. Удивительно и то, что писец обращал внимание как раз на те темы сочинения Козьмы, которые были интересны и для древнерусских книжников и особенно тщательно ими переписывались: о сотворении мира, о звездном течении, о распространении христианства, о Римском царстве и др. Остаются, правда, и некоторые не решенные без непосредственного обращения к рукописи вопросы. Так, никаких следов существования помет (ни греческих, ни славянских) нет в бумагах Порфирия Успенского. Нам известно по микрофишам лишь то, что он также оставил свой автограф в конце рукописи: «Въ июнѣ месяцѣ 1850 года прочитал сию рукопись и сдѣлал вымѣтки изъ онои Архимандрит Порфирии». Впоследствии В. И. Бенешевич опубликовал эти «вымѣтки», но ни о каких древнеславянских или древнерусских пометах на полях рукописи в этих выписках не упоминается[111]. В 1870 г. рукопись видел и архимандрит Антонин Капустин. В IX томе его Дневника сохранились подробности пребывания его в монастыре св. Екатерины в августе—сентябре 1870 г. Так, 13 августа он записал: «Пересмотрел в библиотеке славянские рукописи. Их 13 на коже и 20 на бумаге. После обеда нас ввели в третью библиотеку, переполненную рукописями. Тут были греческие, арабские, грузинские, сирианские, коптские, абиссинские и, может быть, даже армянские… Есть одна глаголическая книжка. Видел Косму Индоплавателя (подчеркнуто мною. — Е. П.), папирус грузинский и пр. и пр. Ай да Синай!» (л. 128 об.)[112]. Однако замечаний о пометах на полях кодексов нет. Не обнаружили их мы и на снимках альбома Ю. Рауля, и на сохранившихся фотографиях в архиве Н. П. Кондакова
108
Памятники Синая. Археологические и палеографические / Под ред. В. Н. Бенешевича. Л., 1925. Вып. 1. С. XXI.
109
Описание рукописи и библиографию исследований см.: Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI—XIII вв. М., 1984. С. 111—112.
111
См.: Описание греческих рукописей монастыря Святой Екатерины на Синае. Том. 1: Замечательные рукописи в библиотеке Синайского монастыря и Синаеджуванийского подворья (в Каире), описанные архимандритом Порфирием (Успенским) / Под ред. и с дополн. В. Н. Бенешевича. СПб., 1911. С. XIV, 432—439. Ср. также: Первое путешествие в Синайский монастырь в 1845 году архимандрита Порфирия Успенского. СПб., 1856. С. 241—242.
112